Педагогическая периодизация, привязанная к школе, наглядно отражает развитие интеллекта, которое происходит параллельно с ростом и развитием организма. Длинное детство и длинное взросление человека в первую очередь обусловлены потребностью усвоения больших объемов информации.

Онтогенез человека характеризуется высокой интеллектуальной вариативностью, которая во многом определяется индивидуальными особенностями данного конкретного человека, его наследственной информацией. С физической точки зрения мы вырастаем одинаковыми, если не учитывать таких «мелочей», как рост, черты лица, цвет волос, глаз и кожи. А вот интеллект у двух людей, выросших в одних и тех же условиях и ходивших в одну и ту же школу к одним и тем же учителям может различаться очень сильно, по принципу «небо и земля».

Если кто не в курсе, то у животных тоже есть интеллект – совокупность психических функций (мышление, способность к обучению и коммуникации), которые не могут быть объяснены инстинктами или условными рефлексами. А в психологии есть такой раздел, как психология животных, или зоопсихология. Обратите внимание на разницу между интеллектом и разумом. Грубо говоря, интеллект – это мышление, а разум – это абстрактное мышление, способность к анализу, абстрагированию и обобщению, к мышлению вообще. Разумом животные не обладают, правда, некоторые ученые склонны наделять зачаточным разумом таких умных животных, как шимпанзе и дельфины.

Но дело не в этом, а в разной интеллектуальной вариативности у различных видов животных. Для каждого вида животных характерен определенный усредненный уровень интеллектуальных способностей, который называют видовой одаренностью. У низших животных, ведущих одиночный образ жизни, индивидуальная одаренность близка к видовой, к среднему уровню. Все мутации, вызывающие снижение интеллекта, тут же отсекаются дамокловым мечом естественного отбора, потому что особь с низким интеллектом не может прожить столь же долго и оставить столько же потомства, что и особь с интеллектом среднего уровня. О уровне «выше среднего» речь сейчас не идет, поскольку высокие интеллектуальные способности служат приспособительным преимуществом только в том случае, если они могут быть реализованы, если они помогают лучше приспосабливаться. У человека как у разумного существа есть возможность получать пользу от высокого уровня интеллекта, а у животных такой возможности нет.

У животных более высокого интеллектуального уровня, способных объединяться в стаи, можно наблюдать более выраженные отклонения от среднего уровня видовой одаренности. Иначе говоря, наряду со «средне-умными» здесь могут встречаться не очень умные или вовсе глупые. Выживать в стае гораздо легче, чем в одиночку. Если своего интеллекта не хватает, то можно просто копировать действия более умных сородичей. Поэтому при групповом образе жизни естественный отбор смягчается и позволяет выживать тем, кто поглупее. Уклон в другую сторону, то есть высокая индивидуальная одаренность, практического приспособительного значения не имеет, поскольку и в группах от нее пользы нет. Для лидерства в стае, для права на лучший кусок пищи и бо́льшее количество самок, нужны не ум, а физическая сила. Едва ли не единственным видом, у которого ум может дать больше преимуществ, чем сила, являются карликовые шимпанзе бонобо, в группах которых, как уже было сказано выше, самки, имеющие больше сторонников, могут верховодить над более сильными, но менее «харизматичными» самцами.

Чем выше в своем развитии стои́т биологический вид, тем больше будет вариативность интеллектуальной одаренности среди его представителей. У человека она наивысшая, причем отклонения от условного среднего уровня идут в обе стороны. У нас, разумных-преразумных, естественный отбор не только снисходительно относится к снижению интеллекта, но и всячески лелеет и закрепляет варианты, превышающие среднее значение. Поэтому мы имеем широчайший спектр развития умственных способностей, как выражался один из выдающихся отечественных психологов, «от землекопа до академика».

Деление онтогенеза на периоды существовало еще в первобытном обществе. На это недвусмысленно указывают так называемые «ритуалы перехода», в том или ином виде существующие практически у всех современных племен, находящихся на стадии первобытного развития. Смысл ритуала перехода заключается в том, чтобы отметить переход человека с одного этапа своей жизни, с одного уровня своего опыта на другой. «Стандартный» набор, встречающийся во всех культурах, включает проведение ритуалов при рождении, достижении взрослого возраста и смерти. К этому набору могут добавляться брачные ритуалы, ритуалы, сопровождающие достижение зрелого возраста[56], а также какие-то иные, узкоспецифические ритуалы, характерные только для конкретных культур.

Ритуалы перехода имеют важное социальное значение, а не являются поводом для устройства праздника с песнями и танцами. Совершение ритуала подтверждает права, приобретаемые его участниками. Общество признает новорожденного своим членом или же признает за теми, кто достиг половозрелого возраста, права на вступление в брак. В широком смысле те ритуалы перехода, которые не касаются рождения и смерти, можно рассматривать как экзамен на готовность к новому уровню своей личностной и социальной зрелости.

Самым важным событием в жизни человека считается… нет, не вступление в брак, как подумали сейчас некоторые читатели, а достижение взрослого возраста. Инициация взросления у большинства народов является самым сложным ритуалом, который обычно состоит из трех обрядов.

Первый обряд – это обряд отделения, представляющий собой разрыв с миром детства, в котором нет ни прав, ни ответственности. Разрыв с детством – это разрыв с матерью (или с обоими родителями), отделение от семьи для вступления в мир взрослых. Поэтому по достижении положенного для инициации возраста мальчиков и девочек забирают из семей и поселяют где-то, отдельно друг от друга и от племени.

Второй обряд – обряд посвящения во взрослую жизнь. Наставники из числа наиболее уважаемых мужчин объясняли мальчикам что означает быть мужчиной, учили их правилам поведения, мужским навыкам и вообще всему, что положено знать взрослому мужчине, а женщины-наставницы делали то же самое с девочками.

Одним лишь обучением дело не ограничивалось. Каждый участник обряда должен был пройти довольно суровые испытания, начиная с соблюдения различных запретов и заканчивая тем, что в цивилизованном мире называется пытками. Так, например, у манданов (это индейский народ из группы сиу) во время инициации взросления мышцы в области груди, плеча и спины пронзают большими деревянными спицами, а затем подвешивают мальчика на веревках. Уже после подвешивания руки и ноги пронзают дополнительными спицами, к которым подвешивают ритуальные черепа. В таком состоянии инициируемый пребывал до тех пор, пока не терял сознания. Стонать или как-то еще показывать, что испытываешь боль, запрещалось, потому что мужчины боли не боятся. А в папуасских племенах, обитающих в верхнем течении реки Сепик и считающим крокодилов