Уличные девки зазывали прохожих прямо из окон, обещая неземное наслаждение всего за пригоршню мелочи, и я не мог ручаться, что в соседней комнатке там не ждёт «рассерженный отец» с топором, который принудит клиента расстаться со всем кошельком сразу. В темноте иногда слышались сдавленные крики и звуки ударов, ругань и вопли. Короче, ночной Линдер был довольно опасным местом.

Мне же теперь нужно было найти безопасное место, чтобы пересидеть до утра, что оказалось весьма нетривиальной задачей. Особенно при том, что с собой у меня не было ни гроша. Просто смешно. Я, архимаг Высшего Круга, ищу какой-нибудь подвал или чердак, чтобы переночевать.

Но лучше уж так, чем возвращаться в казарму и потом снова идти в крепость Инфариата, чтобы день за днём потеть на тренировках и изредка выбираться на зачистку очередного логова. Лучше я потрачу своё время на то, чтобы развить магические силы этого тела. Физически я уже давно окреп и вытянулся, а правильное развитие энергии позволяло мне на равных драться со взрослым мужчиной.

Наконец, после часа блужданий по ночным трущобам, я наткнулся на дом, который показался мне покинутым и заброшенным. Двухэтажное деревянное здание, потемневшее от времени, стояло чуть на отшибе, в стороне от всех остальных домов, словно бы другие дома старались держаться подальше. Ставни его были закрыты и заколочены, на двери висел огромный замок, уже тронутый ржавчиной. Было довольно странно видеть такое здание посреди города, где каждый клочок земли стоил немалых денег и тут же застраивался.

Я обошёл его кругом, внимательно разглядывая со всех сторон, насколько это было возможно в тусклом свете луны. Дом казался покинутым.

Вокруг не было ни души, и я спокойно поднялся по крыльцу, доски которого жалобно скрипнули под моими сапогами. Ржавый замок удалось открыть без труда, простейшим заклятием, и я вошёл внутрь, в темноту и мрак заброшенного дома.

Ощущение опасности пришло сразу же, едва я переступил порог. В темноте что-то было. Едва слышные шорохи не прекращались ни на мгновение, будто неизвестный копошился во тьме, что-то постоянно перебирая.

Я притворил дверь за собой, оказываясь в абсолютной тьме, и тут же зажёг на ладони крохотный белый огонёк, который нещадно пожирал мою энергию. Без него будет ещё хуже, я это чувствовал.

Пляшущее белое пламя осветило прихожую, в которой с потолка свисали клочья паутины и пыли. Похоже, сюда уже очень давно не ступала нога человека. Пахло затхлостью, плесенью и разложением.

Из прихожей виднелись двери на кухню и ещё в одну комнату, прямо напротив входной двери расположилась массивная лестница, ведущая на второй этаж. Я прошёл вперёд, озираясь по сторонам. Отчего-то даже мне, опытному магу, стало тут не по себе, но любопытство пересиливало все остальные чувства. Ноги сами понесли меня к лестнице, ступеньки которой были заботливо укрыты выцветшей от времени ковровой дорожкой.

Едва я наступил на первую же ступеньку, как она оглушительно скрипнула. Что-то зашелестело, пламя затрепетало от внезапного порыва ветра, но погаснуть я ему не позволил, вливая дополнительную энергию.

— Кто-о-о зде-есь… — послышался утробный страдальческий голос со всех сторон сразу.

М-да. Неупокоенный дух, как он есть. Хорошо, что чары незаметности я не снимал, и он тоже теперь не мог меня обнаружить. Скорее всего, он атаковал бы меня, едва я переступил порог этого гостеприимного дома.

Я поднялся по скрипящей лестнице наверх, взглянул на небольшой коридор, ведущий к двум запертым комнатам, спустился обратно, прошёлся по первому этажу. Дом был пуст, но при этом не переставал скрипеть, шуршать, шелестеть и нагнетать ужаса всеми доступными ему способами вроде внезапных порывов ветра, едва не срывающих шторы с гардин.

Меня такими дешёвыми трюками не напугать, но местным мародёрам, которые наверняка пытались забраться сюда раньше, этого хватило, чтобы навсегда отбить охоту соваться в проклятый дом.

Я по-хозяйски заглядывал в каждый уголок. На шкафы и комоды, тронутые разложением, времени не тратил, лишь поверхностно изучая обстановку, судя по которой, тут жил какой-то одинокий человек. За лестницей обнаружился люк, ведущий в подвал, и я немедленно потянул за кольцо, поднимая тяжёлую крышку.

— Про-о-очь! — взвыл голос.

По дому снова начали блуждать порывы ветра, раскачивая люстры и заставляя остатки штор трепетать, словно паруса. Я отправил сгусток пламени в зияющий тьмой провал, освещая пространство подвала тусклым белым светом, и заглянул внутрь.

Вертикально вниз вела небольшая лестница. Одна из ступенек оказалась сломана, а прямо под лестницей в позе эмбриона лежало иссохшее мёртвое тело в истлевшей одежде. Его правая нога была неестественно вывернута, и я сразу представил, как хозяин этого дома спустился в подвал, сломал ногу и не сумел выбраться, умерев здесь в страшных мучениях.

Я даже взглянул на крышку люка с внутренней стороны. На ней виднелись длинные и глубокие царапины от ногтей. Даже стало немного жаль этого бедолагу. Похоже, он боролся за жизнь до последнего, и даже после смерти не смог примириться с тем, что так нелепо умер. Я осторожно спустился в подвал, стараясь не потревожить мёртвое тело.

— Кто же ты такой… — пробормотал я, разглядывая мумифицированное лицо, напоминающее восковую маску.

— Уйди-и-и… — тоскливо завыл голос.

Подвал был самым обыкновенным, несколько стеллажей, бочки и ящики, довольно просторный, глубокий, пол выложен камнем. Ничего сверхъестественного, разве что кто-то на него здорово потратился в своё время. Это я очень удачно забрёл.

Мне стало интересно пообщаться с мертвецом, и я очертил круг прямо в пыли, заключая высохшее тело в своего рода клетку. Всегда нужно соблюдать технику безопасности. На стройке не стой под поднятым грузом, при общении с мёртвыми отгораживай их от себя, и так далее.

Несколько рун, начерченных по периметру круга, вспыхнули глубоко фиолетовым, приоткрывая грань между миром живых и миром мёртвых, чтобы неупокоенный дух мог снова вернуться в своё тело.

Мертвец дёрнулся и открыл глаза, после чего неловко поднялся на локтях, с трудом удерживая равновесие. Я безучастно наблюдал за тем, как он шарит голодным взглядом по округе, не замечая меня прямо перед собой.

— Как тебя зовут? — требовательно спросил я.

Он дёрнулся на звук моего голоса, скаля зубы. Высохшая кожа лопалась и трещала, его глаза горели злобой и голодом. Все мертвецы страшно завидуют живым. Настолько, что готовы убивать просто для того, чтобы уравнять тебя с собой. Лишившись самого ценного, что только может быть, собственной жизни, они перестают ценить чужую, и только очень немногие из