И это действительно выглядело не очень актуальным для общего понимания дела, но вот следующий свидетель оказался по-настоящему важен. Дэниел Элли (Daniel S. Alley), старший из сыновей подсудимого, принадлежал к числу самых осведомлённых свидетелей, и его, безусловно, следовало выслушать. Нам неизвестно, сколько лет ему было, скорее всего, около 25–27, но известно, что последние 2,5 года он работал в мастерской «Grover & Baker». По словам Дэниела вечером 5 ноября он возвратился домой поздно — в 23 часа — и в гостиной обнаружил сестёр Эбби и Анну. Он сразу же лёг спать, поскольку был изнурён долгим рабочим днём. Отца свидетель увидел только следующим утром примерно в 7:20, о времени он мог судить потому, что посмотрел на часы перед тем, как спуститься вниз. По словам Дэниела отец в эту самую минуту уже выходил из дома к своим работникам, дожидавшимся его на улице, так что сын увидел только спину подсудимого.

Продолжая свои показания, Дэниел сообщил суду, что следующая встреча с отцом состоялась уже ночью того же дня в столовой.

Затем он повидался с Левиттом Элли в четверг 7 ноября примерно в 2 часа пополудни. Во время этой встречи Дэниел передал отцу 135$. Отец взял деньги и спрятал в карман рабочей одежды, которую носил последние 5 или 6 месяцев.

Наконец последняя до ареста отца встреча имела место в помещении полицейской станции № 5 в ночь на субботу (т. е. на 9 ноября).

При перекрёстном допросе Дэниел лаконично сообщил, что переданные отцу 135$ не являлись погашением долга, а об убийстве Абии Эллиса ему стало известно в четверг ночью (т. е. 7 ноября). Был старшему сыну задан и вопрос о месте его проживания — на него Дэниел ответил, что живёт в отцовском доме вместе с младшим братом Куртисом в одной комнате.

Показания Дэниела Элли, хотя и не казались критически важными для защиты отца, но оказались очень даже к месту. Старший сын непринужденно объяснил, откуда у отца после гибели его кредитора могли появиться весьма значительные деньги, и источник таковых вовсе не был криминальным. Причём к самому Дэниелу вопросов о происхождении подобной суммы наличных денег возникнуть не могло — это был крепкий работящий мужчина, и наличие у него сбережений выглядело как нечто само собой разумеющееся.

Следующий свидетель защиты оказался также довольно любопытным во многих отношениях. Уиллис Сэнборн (Willis H. Sanborn) после приведения к присяге сообщил суду, что является жителем Южного Бостона и работает возницей в компании «W.h. Abbott & Co. express», чей офис находится в доме № 1176 по Вашингтон-стрит. Свидетель был знаком с Левиттом Элли с августа 1872 года, Левитт периодически привлекал его к выполнению особенно крупных заказов, т. е. Сэнборн выступал в роли, так сказать, субподрядчика.

По словам свидетеля, он работал на обвиняемого 6 ноября, то есть в тот самый день, утром которого Левитт Элли по версии обвинения избавился от расчленённого трупа Абии Эллиса. Когда Сэнборн прибыл к дому на Ханнеман-стрит, то Левитта не увидел, на улице стоял только его сын Куртис. Левитт появился позже — он подъехал со стороны Вашингтон-стрит около 8 часов утра. Тут, кстати, можно заметить довольно любопытный разрыв во времени — напомним, что Дэниел, старший сын обвиняемого, заявил суду, будто отец вышел из дома в 07:20. Получалось, что выйдя в указанное время из дома, Левитт куда-то уехал, а через 40 минут возвратился обратно, подъехав к дому на Ханнеманн-стрит со стороны Вашингтон-стрит.

Сэнборн описал увиденное так: повозка Левитта Элли была окрашена в красный цвет, лошадь — чёрной масти, очень хорошая, повозка была гружёна и, если судить «на глазок», весила 1,8–1,9 тыс. фунтов (~850 кг.). Сэнборн сам занимался извозом, так что в этой части его суждениям можно доверять. Продолжая своё описание, свидетель заявил, что не помнит, находились ли в повозке бочки, но какой-то ковёр там точно был.

Торопился ли обвиняемый? Не особенно… Все они прождали около 15 минут, коротая время за неспешным разговором, затем, наконец-то, прибыл рабочий по фамилии Бэбсон (Babson), проживавший на Харрисон-авеню, и вся компания отправилась выполнять большой заказ по перевозке досок. Адвокат Дабни поинтересовался у свидетеля тем, какова скорость движения гружёной повозки, тот ответил, что таковая составляет около 3/4 мили в час (~1,2 км/час).

Затем адвокат Дабни спросил, сколько заняла бы поездка от Метрополитен-плейс, площади в центре Бостона, на которой подсудимый появился поздним утром 6 ноября, до створа батопорта на дамбе на Милл-дам, но Генпрокурор тут же заявил энергичный протест. Своё несогласие с формулировкой адвоката он обосновал тем, что свидетель некомпетентен в таких вопросах и не может ответить по существу, не зная в точности состояния лошадей и повозки Левитта Элли. Ирония заключалась в том, что Уиллис Сэнборн как раз таки был компетентен в заданном вопросе и вполне осведомлён в нужных деталях, но суд без долгих рассуждений удовлетворил протест главного обвинителя.

Что следует признать вполне ожидаемым. Читатели наверняка уже привыкли к тому, что судья Уэллс всегда и во всём шёл навстречу Генеральному прокурору Трэйну.

Когда пришло время перекрёстного допроса, главный обвинитель буквально забросал свидетеля массой малозначительных и по большому счёту бессмысленных вопросов. Он поинтересовался, в частности тем, как долго Сэнборн проживает в Бостоне, и свидетель ответил, что уже 3 года. Генпрокурор для чего-то поинтересовался, когда свидетель увиделся с обвиняемым в следующий раз, на что Сэнборн с недоумением ответил, что в тот же день 6 ноября около полудня. Совершенно непонятно, для чего этот вопрос был задан и какой ответ господин главный обвинитель рассчитывал получить. Затем последовал любимый вопрос Генерального прокурора о количестве встреч с адвокатами Левитта Элли — этим мистер Трейн интересовался практически у всех мало-мальски ценных свидетелей. Сэнборн заявил, что с адвокатами Дабни и Сомерби встречался «несколько раз», но сколько точно — не помнит. А вот адвоката Мэя он никогда не видел. Тут адвокат Сомерби поправил, что свидетель на самом деле виделся с Мэем в здании суда, но, по-видимому, запамятовал эту деталь. Интересно то, что Сэнборн не прекратил называть фамилии и добавил, что помимо адвокатов он неоднократно встречался и с сотрудниками полиции Дирборном (Dearborn) и Скелтоном (Skelton), хотя о встречах с полицейскими его не спрашивали.

В этом месте Сомерби не удержался от колкой фразы, заметив, что на основании встреч мистера Сэнборна с полицейскими можно считать свидетелем защиты в той же степени, что и обвинения. В общем, удачно поиронизировал над главным обвинителем. Судье пришлось вмешаться, дабы пресечь казавшийся почти неминуемым обмен едкими сентенциями. После того, как Уэллс призвал стороны к порядку, Генеральный