же кремень, скала, тертый калач и, вообще, далеко не каждой по зубам. Выкинь его из головы, если не хочешь потом горького разочарования. А оно будет непременно, стоит с ним связаться. Посуди сама, кто он, и кто ты. И еще Ткачев столичный супермен, а ты девушка с периферии. И это факт. И он будет значимым противовесом на чаше весов при взвешивании всех «за» и «против». Согласна? То-то же! А его отношение к женщинам? Ведь, заметила же сразу его взгляд сверху вниз. Что теперь-то об этом забыла? Расслабилась? Раскисла? Разомлела? Вот и приди в себя теперь!

И так получилось, что снова в гостиную из своей комнату я вышла уже более собранная, успокоенная и не допускала теперь сближения дистанции между мной и Дмитрием больше разумно допустимой. Он этим озадачился, заметив перемены во мне. Посматривал и открыто и искоса, и некоторое время все наблюдал за моими действиями. А я, вся такая деловая, занялась нашим с ним нехитрым хозяйством, как будто и не было утреннего нападения на меня неизвестным мужиком, и не целовались мы всего полчаса назад страстно и самозабвенно, и вообще, ничего такого.

Меня заботили теперь исключительно продукты, что мы закупили в изобилии. Разобрала их, разложила по полкам в холодильнике, а некоторые положила поближе, собираясь их приготовить нам на обед. Вот им-то я и занялась, резонно рассудив, что два часа достаточный срок для сотворения кулинарного шедевра. Почему надумала так расстараться? Да, просто это был хороший способ отвлечь взбунтовавшийся организм и мысли, так как они упорно желали быть ближе к мужчине, который же ясно давал понять, как мало его в то время интересовал обед в отличии меня, такой соблазнительной для него особы. Дмитрий упорно был постоянно рядом, как бы помогал мне во всем, но неизменно норовил коснуться, то моей руки, то плеча, то бедра, в общем, прибегал к обычным уловкам, чтобы обратить на себя внимание.

— Какой суп предпочитаешь? — я же больше демонстрировала интерес к кастрюлям и сковородам, чтобы хоть глазами с ним не встречаться.

Нет, готовность сварить нам вкусный обед не была вымыслом, настрой на это у меня был нешуточным, к тому же и закипающую свою энергию решила направить исключительно в том направлении.

— Как это, все равно? Я дала тебе возможность выбора… Ну, ладно, тогда положись на мое желание тебе угодить сегодня. Поверь, я постараюсь. Откуда такой порыв? А как же! Ты же мой спаситель. Где бы я сейчас была, если бы не ты, Дима?

И тут меня как оглушило. А правда, где бы я сейчас оказалась? Куда меня увез бы тот бугай? И что ему вообще от меня было надо? Это Ткачев мог думать про меня не весть, что, а я-то знала, что во всей своей жизни не совершала ничего такого, за что меня можно было так грубо хватать посреди бела дня, пихать до синяков на руках, спине и боках и швырять в машину, намереваясь похитить. Вот так, ни много, ни мало. Меня желали похитить. Бред? Да. Для меня. А кому-то это же понадобилось! Кому?! От этого вопроса, пронзившего мою голову, рука с поварешкой так и застыла в воздухе.

— Что случилось? — тут же вблизи возник Дмитрий и с тревожным ожиданием пояснения моего замирания стал сверлить взглядом. — О чем ты сейчас подумала, Ира?

— Вот, хоть тресни моя голова, не могу сообразить, кто все это затеял? Нет, ты можешь подозревать меня, в чем угодно, но я, правда, ни во что не встревала, никому не переходила дорогу, ни на что не претендовала, и, получается, мстить мне некому. Как и отобрать у меня нечего. Как и представлять собой какой-то грандиозный интерес, ни для кого не могу. Ты мне веришь? Что хмуришься снова? Скажи, хоть что-то.

— Что я могу? Мне тем более ничего не понятно. Скажу только, что мужик тот оказался крепок и к рукопашной привычен.

— Из бандитов, что ли? — округлила я на Дмитрия глаза.

— Не знаю точно, но возможно. Номер на машине я не успел толком рассмотреть, знаю только, что нашего региона. И их было двое. За рулем сидел подобный детина.

— Это я краем глаза тоже увидела.

— Кому-то ты, Ириша, очень понадобилась. Причем, этот некто никак не желает смириться с твоим сопротивлением. Это была уже, какая по счету попытка прибрать тебя к рукам? Вторая, третья?

— Так ты считаешь…и тогда в доме, и на дороге…все это творит один какой-то мой недруг?

В ответ он только пожал плечами, а потом приблизился, заметив мой ошарашенный вид, и, обхватив за плечи, прижал плотно к себе.

— Но у него ничего не получится, не бойся.

Но тут я услышала, как часто билось его сердце у меня под ухом. Именно этот звук напомнил мне, что дала себе слово, вот только совсем недавно, держать дистанцию от этого мужчины, а то, подобное успокоение могло, знамо дело, как для меня закончиться. И где была сейчас? Ведь снова прижималась к его груди!

— Ну, хорошо, — пошевелилась и высвободилась из объятий. — Тебе я доверяю, на тебя надеюсь. Но что нам делать дальше? Как думаешь? Продолжать ждать еще какое-то время? Что, что-то прояснится?

— А как иначе? Не обращаться же снова в полицию?

— Вот уж нет. Только не это. Представь, приедет тот же тип, что в прошлый раз. Но если и другой, тоже ничего четкого сказать ему не получится. Стану лепетать невнятно, и только. Какой-то мужик, на какой-то машине, вроде как, хотел куда-то увезти… И снова меня станут подозревать в хулиганстве, в лучшем случае.

— Так, значит, мы решили? Сидим здесь дальше, как в самовольном заточении, и ждем?

— Да, наверное, — мой вздох был глубок и тяжек.

Но дальше я постаралась переключиться снова на приготовление обеда. У меня получилось. И хоть и не вышло совсем отрешиться от пережитого и тревожных дум о будущем, суп, как и второе тоже, вышел на славу. Даже самой понравился. А уж Ткачев восхвалил мои кулинарные способности до небес. Подозревала, что еще хотел и отвлечь от тех раздумий, которые отразились складочкой на лбу. И я это оценила: мысленно сказала спасибо. Который раз за этот день?