Шрифт:
Закладка:
— Не думаю. Двери закрыты, я их уже проверил. Но можно обойти все еще раз. Пошли.
— Но я точно знаю, что видела чужака. Вернее, его тень. Там, на стене. Смотри, вон там.
— Верю. Не волнуйся. Но он мог убежать, перепрыгнув через забор. Заметил, что мы проснулись, а там и свет на всем участке вспыхнул, вот он и унес ноги. Не дрожи ты так. Или тебе холодно?
— Н…не знаю. Ничего не знаю. Может, и холодно, — переминалась я с ноги на ногу за его спиной, все еще не замечая, что как была в легкой пижаме, так и выбежала из своей комнаты, даже шлепанцы не успела надеть.
— Никого нет! — пришел к такому выводу Дмитрий, закончив осмотр дома по второму разу. — Нет, не думай, я тебе полностью поверил. Но сейчас здесь только мы с тобой. Двери закрыты. Окна тоже. На всех двух этажах. Успокоилась? Нет? Это зря: ночь еще только в самом пике, а до рассвета далеко. Я это к тому сказал, что надо бы лечь спать. Ты к себе пойдешь?
— Нет!!! — чуть не кричала в ответ. — Я к тебе. Можно?
— Прошу, — распахнул передо мной дверь.
Вот так я оказалась в его комнате, а потом и в его постели. И дистанция между нами быстро перестала иметь место быть. Сначала конечно, поделили кровать на две половины и улеглись каждый на свою. И ворочались часа два. Потом его рука слегка коснулась моей спины. Я смолчала, решив, что задремал человек, наконец-то. Но это было не так. Уже когда я сама начала робко погружаться в забытьи, почувствовала теплые губы на плече. Дальше меня поцеловали в шею. Потом за ушком. Сон уже при первом касании кожи мужскими губами слетел совершенно, а дальше даже дыхание перехватило. Чувствовала, что поплыла…совсем. Но собрала волю, что еще в себе наблюдала, и дала себе команду прекратить плавиться от этих приятных легких поцелуев, а мужчину приструнить и указать его место. За этим и повернулась в ту сторону. Только сказать ничего не успела. Как-то так получилось, что его губы в один момент нашли мои и запечатали их таким нежным поцелуем, что я замерла в нерешительности, соображая, не подменил ли кто собой известного мне мужчину. Ну не представляла ранее, что Ткачев мог быть таким нежным.
И это была главная моя ошибка. То временное бездействие мне аукнулось. И очень скоро. Уже через несколько минут меня целовали с такой страстью, что против нее никто бы не устоял. А я еще и чувствовала свою зависимость от этого мужчины, как от единственного своего защитника. Или это уже искала себе оправдания? Тоже могло такое быть. Так или иначе, но я ему ответила. И прижималась к его горячему телу ничуть не меньше, чем он ко мне. А еще извивалась и постанывала. И вот, когда уже Дмитрий, то ли зарычал, то ли тоже застонал, отступать, упираться и отталкивать его стало поздно. Он подмял меня под себя в один момент. Мгновение, и лежал уже сверху, но тяжесть его была возбуждающей даже больше, чем непрекращающийся требовательный поцелуй. И я поняла, что сдалась. Совсем. И приняла его требования продолжить любовную сцену, как должное, то есть вздохнула и расслабилась.
Следующие часа три нас можно было брать голыми руками, а мы бы этого и не заметили. Дальше тоже все из себя утомленные, но расслабленные, пребывали в прострации. Шептались, вздыхали, правда, это все было больше про меня, медленно рассматривали друг друга, а все мысли в голове были плавны и тягучи. И только под утро заснули в объятьях друг друга, тесно прижавшись и уткнувшись носами: я ему в грудь, он в мою макушку. В общем, в наших отношениях наметилась идиллия и взаимопонимание. Только окружающая действительность, очень даже тревожная, ничуть за ту ночь не переменилась. Угрозу нападения и похищения никто по-прежнему не отменил. Может, поэтому Дмитрий, как только я проснулась, выглядел очень серьезным и решительно настроенным.
— Успела выспаться? Нет? Это ничего — в машине сможешь продолжить. Поднимайся. Ванну я уже освободил, вещи собрал, завтрак приготовил.
— Не поняла. Ты сейчас, о чем говоришь?
— Мы уезжаем. Ира, я забираю тебя в Москву.
— Как это? Почему? Отчего? Зачем?
— Целее будешь, — ему казалось, что этой фразой все мне объяснил, но я, наверное, за эту ночь здорово поглупела, поэтому только непонимающе моргала. И ему пришлось разложить ситуацию по полочкам. — На тебя идет охота. Это факт. Согласна? Кивни тогда. Вот! Молодец, — похвала его мне, странное дело, понравилась, и я приготовилась и дальше слушать со вниманием. — Здесь нас засекли. И враги теперь знают о нас все, а мы о них ничего. Можно попытаться сменить укрытие. Например, уедем с этого коттеджа, поселимся на квартире или в гостинице.
— У меня при себе никаких документов, — вставила я веское слово.
— Да. Помню. Это тоже, кстати, добавляет нам проблем. Но главное другое. Где, скажи, легче разыскать человека? В маленьком городе или в гиганте?
— В маленьком, наверное, — смотрела на него с безграничным доверием.
— Вот! Вот и не станем врагам упрощать задачу. Согласна?
— Конечно! Мне им в руки попадаться совсем не охота.
— Тогда вставай и собирайся живо в дорогу. Москва — это то, что нам надо, — говорил Ткачев уже мне в спину, так как я, оказывается, не только поглупела за эту страстную ночь, но еще и стала как шелковая, то есть превратилась в одно сплошное послушание, вот и поспешила выполнять его приказы. — Поживешь у меня. Там паспорт твой никого волновать не будет. А отправимся мы в столицу на машине, на Порше.
— А он доедет? — подала я голос из душа. — Автомобиль старый, мало ли, что…
— Доверься мне, детка. Твой мужчина решит все проблемы.
Окрыленная его оптимизмом, сборы произвела в кратчайший срок. Завтракали тоже спешно, и в машину сели, когда солнце стояло прямо над самой головой.
— В самое пекло отправляемся. А кондиционер здесь, как заметила еще в прошлую поездку, не пашет, — только духота в салоне машины
