нет ничего привычнее и натуральнее. Смысловым является поворот часового ряда от безграничной удаленности сверхвеликих чисел к нулю, где числа исчезают и наступает неколичественное состояние. Вот именно таким и является заданный вектор повторяющего исторического сюжета. Повторяется же он потому, что каждый раз по тем или иным причинам человечество не может достичь этого метафизического нуля. В результате этого творение вынуждено проигрывать Замысел сначала…

5

Процесс, о котором мы сейчас говорим, – движение от сверхвеликих чисел к нулю, о предпосылках сведения воедино описаний реальности и так далее – это процесс реализации финала. Иными словами, это методология преодоления безграничной неопределенности через выход в то состояние, которое оказывается концом всего и началом абсолютной альтернативы. Финализм – вот логическая форма описания истории. История есть перманентная борьба против Бытия, а это значит – против обоюдной зависимости Великого Существа и его отражений, которая образует «ленту Мёбиуса» бесконечного абсурда.

8. Свобода

Главная проблема современного человека – это его принципиальное непонимание, можно даже сказать, неспособность понять, что такое свобода. При этом современный человек рассуждает о свободе, объявляет ее наивысшей ценностью и посвящает ей столько риторики, – как ни в какие прошлые времена. Может показаться, что это чрезмерно жесткое суждение. Тем не менее сам тезис, согласно которому «свобода может возрастать или убывать, свободы может быть больше или меньше», говорит о том, что современный человек просто «не в теме».

Свобода предполагает возможность своей реализации, но она не предполагает возможности своего роста. Её не следует путать с валовым продуктом или ростом материального благосостояния. Для того чтобы только подойти к пониманию свободы как состояния, нужно задать по её поводу несколько вопросов и, разумеется, ответить на них.

Прежде всего нужно задаться вопросом: «Кто является подлинным субъектом свободы?» Именно подлинным, поскольку большинство тех, кто претендует на статус «свободного», обладать этим статусом не могут в принципе!

Далее необходимо понять, что такое несвобода и кого состояние несвободы касается в первую очередь. Из этого следует следующая проблема: свобода – это ответ на несвободу, преодоление несвободы или же свобода существует сама по себе, скажем, как атрибут райского состояния существа? Является ли свобода призом, получаемым в некой борьбе, или это совершенно замкнутый феномен, существующий вне всякого контекста?..

Мы уже говорили выше, что Бытие – это несвобода, своего рода связь метафизических цепей, которые оковывают как Великое Существо, так и его отражения в зеркалах миров, связывая их в единую метасистему. Великое Существо реально лишь в той мере, в какой оно представляет единую соборность своих отражений. Оно одновременно одно и вместе с тем – «расширяющиеся множества». Всё Бытие построено на круговой поруке несвободы.

Несвобода очевидна в своем практическом воплощении. Великое Существо поднимает руку – и в зеркалах миров отражения повторяют этот жест за ним. Это повторение может происходить неодновременно, в результате чего «со стороны» будет казаться, что следование оригиналу носит хаотический, спонтанный, непредсказуемый характер. Однако это фиктивная спонтанность, которая создается разнесенностью всех этих повторов во времени.

Здесь важно заметить, что несвобода обеспечивается логикой. Она построена на логических моделях причин и следствий. Куда бы мы ни пошли в толщах бытийного океана, мы будем следовать логике. Но ведь понятно, что логический аппарат, обеспечивающий диктатуру несвободы, можно победить опять-таки только логикой. Логикой – но другой.

Кто же является, для начала, объектом несвободы? Кто есть субъект, мы уже выяснили: это Великое Существо и его отражение, взаимно порабощающие друг друга и в этом порабощении дающие друг другу жизнь. А вот кто является жертвой или объектом этой бытийной логики?

Несомненно, что объектом несвободы может являться только нечто, не присущее системе отношений «оригинал-зеркало». Нечто, вынесенное за скобки Бытия, противопоставленное ему. Этот объект может быть только сознанием – той искрой Духа, которая вброшена в толщу бытийного океана. Метафорически сознание внутри Бытия можно уподобить жемчужине, зародившейся в мантии моллюска. Эта условная «жемчужина» и есть объект несвободы, запертый в панцире устрицы. Бытие ведет борьбу против сознания, нейтрализует его. Борьба эта очень успешна.

Нормальный человек «не видит» собственного сознания. Он видит мир благодаря своему свидетельствующему сознанию. Но он не знает, почему он этот мир видит. Так дикарь, не видевший зеркальца до встречи с европейцами, не видит собственных глаз, а возможно, и не подозревает, что глаза на лицах его соплеменников – это инструмент зрения. Таким образом, можно констатировать, что состояние несвободы для сознания есть неведение сознания о самом себе.

Мистический путь обожения (и в первую очередь это касается суфийских тарикатов) – это движение к встрече. Это ведет ко встрече оригинала и отражения. Можно сформулировать это немного иначе: это встреча между совершенным и несовершенным. Оригинал, Великое Существо – это полюс совершенного Бытия. Оно совершенно потому, что объемлет все онтологические состояния. Однако это совершенство, согласно доктрине мистиков, любит несовершенного, «идущего по пути». Любит – значит неким образом нуждается в нём. Нуждается – значит не является таким уж совершенным. Тайна мистической доктрины состоит в том, что «Бог» для мистика возникает лишь в результате встречи с другим, таинственной мистической свадьбы двух полюсов, – совершенного Бытия и несовершенного, который взыскует обожение, слияние с оригиналом.

Для мистика этот брак, это соединение, кощунственно и парадоксально «творящее» Бога, есть выход в «абсолютную свободу». Внутренний секрет этой «свободы» в том, что в этой встрече совершенное и несовершенное равноправны.

Нам необходимо было понять мистический идеал «абсолютной свободы», чтобы, как говорится, «знать врага в лицо». Эта «свобода», описанная здесь нами, есть антитеза того, что мы должны понять и принять как нашу свободу.

Ведь почему несовершенное несовершенно? У него (идущего по пути мистика) есть изъян: сознание. Мистик в момент встречи с полюсом совершенства отдаёт это сознание ему, и оно становится атрибутом этого «божественного брака».

Наша же задача – вернуть себе сознание во всей его полноте. Вырвать его из-под контроля Бытия, лишить Бытие своей добычи!

Стало быть, в нашем случае, а именно – в случае радикального политического ислама – речь идет о встрече сознания с самим собой. Глаз видит себя, рефлектирует себя, постигает себя как абсолютную и ужасающую силу оппозиции. Это, в принципе, именно то, ради чего Всевышний Аллах приказал Иблису покориться Адаму (мир ему) и признать его превосходство.

Встреча сознания с самим собой может происходить двояко. Универсальная и обычная форма такой встречи есть смерть. Индивидуальность, которая, подобно зеркальцу, моделирует блик света, разбивается, и солнечный зайчик, лишившись материальной поддержки, возвращается в «свет вообще». Другая сторона встречи происходит при жизни индивидуума, когда его сознание обнаруживает самое себя как содержание глобального Послания. Язык выступает