очень далеко от Японии, в этой жизни японского языка не знаю. Поэтому мне крайне сложно оценить, насколько моё истолкование увиденного соответствует когда-то бывшей действительности на другом краю света. Не могу опереться на опыт и знания членов моей семьи и российских родственников. Никто из моих родных не воевал на Дальнем Востоке ни в начале, ни в середине ХХ века. Все драгоценные жертвы отгремевших войн мой русский род принёс только на Западном фронте. На нас нет крови наших близких восточных соседей. По-видимому, это было учтено Высшими силами, определившими, в качественно какой русской семье мне надлежало родиться.

Очень трудно через подсознание устанавливать имена, географические названия и даты. Они ведь касаются не только собственно Японии, но и тех мест за её рубежами, где оказывался, служил и воевал мой герой. Обычному человеку знать и ориентироваться в массе незнакомых ему имён, названий и событий не по силам. Я тоже с этим столкнулся, и смог опереться лишь на мои общее развитие, кругозор и, в какой-то степени, на память.

По-видимому, сведения такого рода в изобразительной или ясно воспринимаемой звуковой форме через пороги смерти и нового рождения не передаются, или я ещё не научился обнаруживать их в себе и ими воспользоваться. Мне пришлось постепенно подбирать и осваивать другие, специальные приёмы для их определения. Кроме того, имена, названия и даты могут оказаться навеяны сильными эмоциональными личными впечатлениями моего героя о других современных ему людях, а не о нём самом. Информация о других людях, сосредоточенная вокруг его личности, способна быть скрывающим покровом на информации о нём самом, и это трудно, если вообще возможно, определить, чтобы поправить себя. Искажения могут быть навеяны и сторонними массовыми мнениями о тех или иных событиях, мифами, сложившимися вокруг событий и явлений, или общественными заблуждениями. По этим причинам, если добытые из подсознания картины я могу считать вполне достоверными отображениями когда-то бывшей реальности, то результаты моего анализа таких «видеозаписей», а также сведения о датах, именах, названиях, полученные другими психотехническими способами, имеют всё-таки предположительный характер, пока не проверены документально, данными очевидцев, и не подтверждены. Произведение частями написано методом автоматического письма, и эту информацию также желательно проверить, чего я не могу, хотя не вся она относится к Японии. Понятно, что моя самопроверка всё равно останется субъективной.

В итоге работы мне стало известно о погибшем японском военном лётчике и его родных следующее.

1. В марте 1942 года в воздушном бою в небе Бирмы мой герой, лётчик-истребитель армейской авиации Императорских Военно-Воздушных Сил Японии капитан Набунагэ сбил двухмоторный английский, или, вероятнее, австралийский самолет Бристоль «Бофайтер», командир экипажа и пилот капитан RAF или RAАF А. Йорк и его штурман погибли. Возможно, что об обстоятельствах гибели экипажа «Бофайтера» в Великобритании и Австралии до сего дня могут не знать. Предполагаю, что Набунагэ сбил и второй, ведомый самолёт, такой же «Бофайтер», который атаковал сразу вслед за первым, но меня интересовала судьба экипажа только первого самолёта, и «видеозапись» результата второй атаки мне показана не была.

2. Истребитель капитана Набунагэ, на котором он блестяще воевал в Бирме, я полагаю, назывался «Хаябуса» Ки-43. Мне удалось увидеть эту атаку настоящего японского аса из кабины его самолёта, так, как видел бой он сам. Возможно, это был взгляд лётчика именно через прицел его истребителя. На этом истребителе прицелы использовались телескопического типа. Судя по одинаковости вида дымных струй от очередей двух крупнокалиберных пулемётов, расположенных под верхней частью капота двигателя воздушного охлаждения, и дате боя, я определил модификацию этого армейского истребителя как Ки-43-Iс.

3. В соответствии с информацией от подсознания (и справочников), я предполагаю, что в Бирме капитан Набунагэ служил в составе отдельной истребительной эскадрильи 21-го отдельного авиационного отряда. Вероятно, одной из задач на тот период времени истребительная эскадрилья имела обеспечение господства в воздухе. 21-й отдельный авиаотряд относился к 5-му авиационному соединению, которое около 15 ноября 1941 года начало передислоцирование из Северной Маньчжурии в южную часть острова Формоза (ныне Тайвань). К утру 8 декабря 1941 года по календарным датам Японии (в США 7 декабря), то есть к началу военных действий на Тихом океане, 5-е авиационное соединение базировалось на Формозе, на военных аэродромах Пиндун, Цзядун и Чаочжоу. Командовал 5-м авиасоединением генерал-лейтенант Обата Хидэйоши. Это авиационное соединение с началом военных действий в районе Южных морей нацеливалось на филиппинское направление, после взятия Филиппин — на Малайю и Таиланд. Все соединения военно-морской и армейской авиации Японии, развернутые на юге Формозы, к 8 декабря 1941 года находились в полной боевой готовности. Пятьсот японских военных самолётов на этом направлении должны были очень быстро справиться с двумя-тремя сотнями американских самолетов на Филиппинах, что и произошло в действительности.

А 21-й отдельный авиационный отряд к 8 декабря 1941 года был дислоцирован в Ханое (нынешний Вьетнам). Этот авиаотряд, как я выяснил по справочной литературе, в своём составе имел ещё отдельную разведывательную эскадрилью. Более подробной информации о боевых действиях истребителей и разведчиков, возможно, из состава небольшого 21-го отдельного авиационного отряда, которая как раз меня и интересует, в найденных мной справочниках не содержится.

4. Отца японского лётчика звали, как я понял из подсознания, Ватасёмон. Он принадлежал к довольно знатному роду и, предполагаю, имел заслуги в русско-японской войне 1904–1905 годов. Сын приезжал навестить этого уже пожилого и больного человека незадолго до смерти отца в сороковых, вероятно, годах. При последней встрече сын испытал сильные эмоции, благодаря чему информацию оказалось легче прочесть, и я смог отчётливо увидеть отца взволнованными и запоминающими глазами его сына.

5. Мать японского лётчика звали Сиктунико, или, возможно, Сиктуанико. Мне не удалось вспомнить её лицо. Повторюсь, в этой жизни я японского языка не знаю и не могу судить о правильности имён, которые удаётся определить.

6. Мой герой, лётчик Набунагэ, родился около 1910 года. Мне кажется, отец его имел дом где-то на юге острова Хоккайдо. Там, вероятно, и родился будущий воздушный боец, интуитивно я уловил и его имя — Иосинори, или Иошинори. Но полной уверенности, так ли звали его на самом деле, у меня, естественно, нет. Это вполне могло быть и имя его друга, родственника или знакомого из ближайшего окружения, допустим, сослуживца, но так или иначе, информация об этом имени оказывается тесно связанной с моим героем. В первой части романа я дал словесный портрет моего героя. Постепенно мне стали известны черты его характера, вкусы, пристрастия и привычки. Ведь многое из перечисленного получил от