Шрифт:
Закладка:
Князь видел и слышал все на поле боя. Его концентрации можно было лишь позавидовать. Ливневый Апрель танцевал в его руках, описывая пируэты, а водная гладь тянула от каждого взмаха остаточное изображение. Чистовод неумолимо шел вперед, но даже его великолепное восприятие не может предупредить атаку, которая далека от понимания нынешними практиками.
Мир для Чистовода потускнел, а потом и вовсе исчез, являя перед князем черную пустоту. Холод повеял откуда-то справа, заставив его отпрыгнуть и защититься водной гладью. И не зря. Существо, напавшее на него, столкнулось со стеной воды и злобно зарычало. Это было нечто, чего Чистовод никогда не видел, даже в книгах и легендах. Чудовище выглядело так, словно состояло из обрубков живой, бесконечно кровоточащей плоти, склеенной между собой. Возможно, когда-то эта тварь могла быть человеком, но сейчас представляло собой лишь месиво.
— Что ты такое? — ровным тоном спросил князь, но в ответ снова получил невнятное и хриплое рычание.
Существо опять бросилось вперед, но ударилось об очередную защитную завесу. Пусть оно и казалось неказистым, от него исходила опасная аура. Но поле боя — это не то место, где нужна излишняя осторожность. Только инстинкты и боевые навыки, ничего более.
Сделав несколько резких шагов, Чистовод разрубил существо на две части, но, едва упав, оно растворилось в черноте бездны. Растаяло, будто выпавший летом снег.
Темнота вокруг все еще давила, однако князь не чувствовал влияние какой-либо техники на себя.
— Выйди и сразись со мной! К чему эти фокусы?
Знак Лели сложенный его пальцами образовал вокруг тела линии воды, которая спиралью окутала его. Он развернул восприятие, но все еще не чувствовал никаких воздействий. Спереди в темноте послышался сдавленный хрип.
Точно такая же тварь, как и ранее вылезла на него. Кровавые куски плоти, слепленные между собой. Глаза, что перекосило, располагались в разных частях того, где по меркам человеческой фигуры должно находиться лицо. Присмотревшись, Чистовод увидел, что тело выглядит чуть лучше, чем предыдущее. Больше черт проглядывалось в нем, но тем не менее оно оставалось бесформенным.
Пара шагов, точный взмах Апреля и чудовище растворилось во тьме.
— Это все какая-то шутка?
Чистовод несколько раз провел мечом, отправляя режущие водяные волны во тьму, но пролетев небольшое расстояние они попросту исчезали.
Сдавленный хрип послышался позади, однако в этот раз в нем были нотки какого-то голоса, который был смутно знаком Чистоводу. Он резко повернулся, принимая защитную стойку, но тут же обомлел. Князь, который всегда был спокоен и хладнокровен, но при этом не лишен сочувствия. Правитель, что живет уже столько лет и уж точно среди тех, кто может сохранять спокойствие в страшных ситуациях ему не найдется равных, сейчас боролся с бешено бьющимся сердцем.
Существо, которое все также выглядело трижды пережеванным и искромсанным человеком теперь все же напоминало его, а не бесформенную кучу плоти. Но то, что заставило князя содрогнуться, был небольшой клочок одежды на теле.
Из ткани нежно-синего цвета.
С фамильным гербом княжества Иса.
Чистовод мотнул головой, отступая назад. Его руки задрожали.
— Нет… этого не может… Хватит! Прекрати!
Он прыгнул, исключая в голове какие-либо сомнения и разрубил на две части непонятное существо. Как и прежде оно растворилось в темноте.
— Разум человека — это такая занятная вещица. В нем столько страхов и сомнений. Столько разочарования и боли. Даже великий князь, за спиной которого драгоценный опыт и незыблемые идеалы. Даже он имеет слабости и страхи, которые запрятаны глубоко в его разуме. Я прав, Чистовод?
Голос говорил медленно и внятно. Он звучал всюду и заставлял чувствовать себя не на своем месте.
— К чему это все? — выровнял свой тон Чистовод, он старался успокоить себя, ведь виденное было лишь тем, что специально показывал ему враг. — Покажи хоть сотню таких, я справлюсь с ними. Они недостаточно сильны.
За каждым словом скрывалось сомнение. Неведомая техника продолжала давить на его разум, заставляя все больше верить тому, что происходило.
Внезапно голос сменился и начал звучать за спиной Чистовода. Голос, столь знакомый и важный для него. Тот, которым он дорожил больше всего на свете.
Его голова потяжелела, а тело будто налилось свинцом. Он поворачивался, но настолько медленно, что мог бы быть убит уже несколько раз, если бы его противник того желал.
Перед ним стояла фигура, все еще израненная и кровоточащая, но уже полностью и отчетливо похожая на человека. Определенного человека.
Нежно-синий кафтан, фамильный герб Исы. Юноша с чистыми голубыми глазами, длинными и черными, как смоль, волосами. Нежные черты израненного лица были отдаленно похожи на Чистовода.
— Пересвет…
— Но ты же умер, да? Да, отец. Я погиб тогда! Сложно было тебе все это время, а? Осознавать, что ты и пальцем не пошевелил, чтобы спасти своего собственного сына?!
Руки Чистовода предательски задрожали. Кожа покрылась мурашками. Сердце сжалось до состояния, когда каждый стук едва слышен. Он видел, как к нему шагал его собственный сын. Тот, что погиб тридцать лет назад. Но сейчас он не верил в это. Та смерть была где-то далеко в прошлом и казалась всего лишь кошмаром. Ком подступил к горлу, не позволяя мыслить здраво. Голова князя была забита лишь одним.
— Каждый… каждый день, все эти тридцать лет я мечтал увидеть тебя снова. Ты не представляешь, как я корил тогда себя за то, что мы разделились на два фронта. Ты просто не представляешь, как я…
— НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ?! Ты видел то, что разрубил первый раз? ВИДЕЛ? Именно в это меня превратил Захария. Хотя, ваше величие уже узрел меня собранным воедино. Знахари видно постарались, чтобы папаша не расстроился при виде груды ошметков вместо сына. Не представляю… А ты? ТЫ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ? У меня была любовь, была целая жизнь впереди! Огромный талант, который сделал бы меня величайшим практиком, а возможно когда-нибудь и князем, о котором знал бы весь Русский Каганат, а теперь что? ЧТО? Я лежу в сырой земле, медленно становясь ее удобрением, а моя душа варится в котле Чернобога. Такого ты хотел для своего сына?
Чистовод шагнул вперед, но его тело продолжало дрожать. Между ним и его сыном оставалось лишь пять шагов.
— Я не хотел, сынок. Ты же знаешь, как я любил тебя! После смерти твоей матери, мы с тобой —
