Я тут же посмотрел направо, нашел взглядом потянувшего было руку Фила и скорчил зверскую рожу.

Толстячок недовольно нахмурился, но руку поднимать передумал.

Интересно, он когда-нибудь поймет, что во время приступа риторических вопросов от начальства лучше не отсвечивать и помалкивать?

— Больше всего мне, друзья мои, не нравятся две вещи, — Яков Иванович пробежался цепким взглядом по нашим лицам. — Проблемы и идиоты.

Он сделал паузу — так вот от кого пошла эта фишка! — и продолжил.

— Первые я предпочитаю решать, а от вторых — избавляться.

Его взгляд остановился на мне, но я предпочел этого не заметить, с упорством, достойным восхищения, рассматривая свой блокнот.

— Дмитро Громов, Аден Пылаев, Михаил…

— Иванов, — подсказал я.

— Михаил Иванов, — голос директора на мгновение дрогнул, или мне показалось? — Встать!

Мы послушно поднялись, и я почувствовал исходящую от одноклассников дикую смесь эмоций. Предвкушение, злорадство, жалость, и даже… зависть с гордостью?

От преподавателей же веяло лёгкой скукой с нотками вежливого интереса.

— Объяснитесь, что за дуэль вы устроили после отбоя.

— Ваше превосходительство, — уверенно заявил Громов, — это был дружеский поединок.

— Ловко, — едва слышно пробормотал директор и перевел взгляд на меня. — Михаил Иванов, подтверждаете ли вы слова Дмитро Громова?

— Подтверждаю, — с достоинством кивнул я.

— Есть ли у вас претензии к Адену Пылаеву и Дмитро Громову? — казалось, взгляд директора просвечивает меня насквозь.

— Никак нет, — отозвался я, — к Адену Пылаеву и Дмитро Громову претензий нет.

— Хорошо, — недовольно отзывался Яков Иванович, не отрывая от меня взгляда. — Друзья мои, я крайне щепетильно отношусь к славному имени нашей гимназии. И если, скажем, ночью, кого-нибудь из вас унизили или обошлись дурно, то знайте, вы можете сказать об этом здесь и сейчас и ничего не бояться.

О боже, он действительно верит в то, что сейчас несет?!

— Обидчик, нарушивший правила гимназии, будет немедленно исключен, — я прямо-таки физически чувствовал, что директор хочет получить возможность исключить Громова с Пылаевым. — Будет исключен с позором! А вашу защиту гарантирует сам князь!

Директор пытливо заглянул мне в глаза, словно приглашая заложить сейчас всех и вся.

— Друзья мои, вам есть что сказать? Например, вам, Михаил…

— Это лишнее! — не сдержавшись, я ответил резче, чем следовало. — При всем уважении, Яков Иванович…

На язык так и просилась фраза: «Не надо впутывать меня в свои интриги!» или что подоходчивей, но я сдержался.

— При всем моем уважении, Яков Иванович, — я очень сильно надеялся, что мой голос не даст петуха, — слово гимназиста мало чем уступает слову дворянина. И я своё слово уже сказал.

Выдав эту речь, я мысленно себе похлопал — получилось, на удивление, складно.

— Сильное заявление, — директор внимательно посмотрел на меня и покосился на классного.

Тот пожал плечами, будто говоря: «А я предупреждал!».

— Демид Иванович, — директор кивнул на дверь. — Можно вас на минутку?

— Конечно, Яков Иванович, — классный поднялся, одернул пиджак и посмотрел на нас. — Судари, повторяйте заданные вчера наставления и распорядок дня, вернусь, проверю.

Неужели пронесло?

Я послушно раскрыл блокнот и сделал вид, что перечитываю наставление по поведению в княжеской гимназии.

— Ах да, — директор остановился практически в дверях класса, — после уроков Громов, Пылаев и Иванов ко мне в кабинет.

Мда… всё-таки не пронесло.

Глава 16

Интерлюдия. Разговор в коридоре

— Что скажешь, Демид? — директор гимназии небрежно крутанул трость, создавая полог тишины. — Когда это они успели договориться между собой?

— Перед завтраком, Яков Иванович, — немного подумав ответил учитель. — После зарядки, форточник повел всех в фехтовальный зал, а оттуда направился в столовую.

— Один?

— Нет, взял с собой Мирона.

— Подкатывали к Зинаиде? — усмехнулся директор.

— Нужно отдать форточнику должное, переговоры он провел более, чем успешно. Договорился об усиленном питании для своей пятёрки в обмен на помощь по кухне. Причем сразу же обозначил, что картошку чистить они не будут.

— Почему? — заинтересовался директор.

— Аргументировал нехваткой времени. А вот тяжести таскать — это пожалуйста!

— Интересно, — хмыкнул Яков Иванович. — Что-то быстро они сообразили. Может подсказал кто?

— Точно нет, — покачал головой учитель. — Ни у кого из гимназистов нет доступа к внутренним заданиям гимназии. Сам догадался.

— Не сами, а сам? — Яков Иванович не зря занимал пост директора княжеской гимназии. Намёки и недосказанности он ловил буквально на лету.

— Да, я считаю, что это заслуга форточника. Он серьезней остальных, у него живой ум, и… присутствует… как бы это сказать…

— Житейская смекалка? — подсказал директор.

— Точно, — Демид Иванович щелкнул пальцами и благодарно кивнул, — она самая.

— К Агапычу он уже подходил?

— Нет, зато пятерка Громова уже дала взятку Игнату, чтобы он закрыл глаза на произошедшее ночью, а Филипп Крудау без возражений отдал десять процентов со ставок.

— Ну хорошо, хорошо, — довольно кивнул директор, — веди учёт, Демид, и не забывай про баллы и личные дела.

— Что насчёт Громова, Яков Иванович?

— Пока наблюдай, — немного подумав, ответил директор. — По-быстрому комбинацию разыграть не вышло, значит, будем собирать папочку. Старший Громов у многих в княжестве как кость в горле стоит, а Дмитро, думаю, ещё не раз подставится.

— Тоже так думаю, — согласился учитель, — слишком заносчивый и самоуверенный.

— Знаешь что, Демид, — Яков Иванович поправил свои очки, — попробуй ещё раз карту дуэли на сословном неравенстве разыграть. А если не выйдет, организуй нарушение правил гимназии. В следующем месяце князь Ближний круг созывает, нужно прийти туда во всеоружии.

— Понял, Яков Иванович, — коротко кивнул учитель. — Если и тут не выйдет, то практику им пораньше организую.

— Почему может не выйти? — нахмурился директор.

— Ги’Дэрека, — Демид Иванович задумчиво пожевал губы, — осторожный больно.

— Практика так практика, — разрешил Яков Иванович. — Пусть поиграют в землевладельцев.

Сочтя разговор законченным, директор гимназии крутанул тростью, и полог тишины развеялся.

Классная комната

Отсутствовал наш классный недолго — чуть больше минуты.

О чём они беседовали с директором я не знал, но всей душой чуял какую-то подставу. Уж слишком грубо действовал директор, пытаясь выбить из меня показания против Громова.

Ещё и после уроков к нему в кабинет тащиться… К нему и к Ольге… Класс.

Но это ладно, главное, чтобы нас втроем не отправили на какое-нибудь наказание, типа мытья полов.

Дворяне сто процентов начнут воротить нос, а я ведь могу и не сдержаться…

Додумать мысль не дал вернувшийся в класс учитель.

Зашел, невозмутимо прошел к своему столу, уселся за него и раскрыл классный журнал.

— Первый отвечать пойдет…

— Демид Иванович! — мою поднятую руку, классный не заметил, увлечённо выбирая первого претендента на устный ответ.

— Ты что-то хотел, Михаил? — в глазах учителя мелькнуло недовольство.

— Да, Демид Иванович, я хочу обратиться к классу.