Крудау однозначно мутный тип. Уж слишком уверенно он держится для сына перебежчика, но пока что он мне полезен. Да и в дальнейшем, надеюсь, сработаемся на ниве предпринимательства.

Что касается его боевых качеств, то его я тоже видел в качестве воина-защитника. Максимум брони и какая-нибудь булава — отгонять агрессоров от Славика или Ромы.

Ну а себя… про себя я ещё думал.

— Время, — напомнил Роман, и я согласно кивнул.

— Точно. Всё, ребят, зарядка закончена. Завтра снова встречаемся в пять. Пробежка, зал, душ, завтрак. И ещё трижды в неделю у нас будут основные тренировки.

— К-как это о-основные? — нижняя губа Славика предательски задрожала.

— Так, — нахмурился я, следуя за Ромой к выходу из зала. — Не боись, со специями Романа дело пойдет веселей.

— Михаил, — оглянулся Дубровский. — Ты же понимаешь, что Громов и Пылаев не успокоятся теперь?

— Понимаю, — поморщился я, наблюдая за старшеклассниками, сражающимися на ринге. — Слушай, они же ни разу не передохнули за всё это время!

— Четверки, как минимум, — отозвался Рома. — И всё же, что будешь делать с Громовым и Пылаевым?

Ага, «что будешь делать», а не что «будем делать». Ну, наивно было бы считать, что Дубровский броситься разгребать мои проблемы.

— На классном часе узнаешь, — пообещал я.

Честно говоря, до сегодняшней ночи я отчаянно трусил, понимая в какую западню себя загнал. Внешне, конечно, демонстрировал уверенность и спокойствие, но самому было чертовски страшно.

Это только в книгах и фильмах главный герой может без последствий врезать в челюсть дворянину и спать спокойно. На деле, он не проживет и пару дней.

У меня, по сути, не было другого выбора — становиться терпилой точно не мой вариант — но кого волнуют проблемы какого-то форточника?

Что значит «не повезло»? Сам нарвался!

Вот я и мандражировал весь вчерашний день, всеми силами пытаясь показать какой я крутой, и что меня лучше не трогать.

Да, удалось отвлечься на уроки, на знакомство с миром, но червячок страха всё это время грыз меня изнутри.

До того момента, как я познакомился со своими родом.

Не знаю, как объяснить, но узнав своих дедов и прадедов поближе, не говоря уж о полученном опыте отца и дяди, я стал уверенней раз в десять.

Появилось ощущение внутренней целостности и… значимости.

И если вчера я отчаянно транслировал вовне, что я крут и никого не боюсь, то сейчас я действительно так чувствовал.

О крутости, кончено, говорить ещё рано, но поддержка рода, внутренняя уверенность, понимание, что иду верным путем — оно всё сейчас со мной.

Добежав до спален, мы наскоро сполоснулись, после чего разделились. Рома, Фил и Славик решили остаться в гостиной. А Мы с Мироном побежали на кухню.

— Доброе утро, Зинаида Ивановна! — поприветствовал я повара.

Для этого пришлось заглянуть в подсобку, расположенную около входа в обеденные залы.

— Михаил, да? — недоверчиво прищурилась женщина, оставляя в покое деревянный бочонок. — А вы чего так рано? Завтрак ещё не готов.

— Мы помочь пришли, — я постарался улыбнуться максимально обаятельно.

— Да вы что, ребятки, — тут же растаяла женщина, — правда пришли помочь?

— Правда, — заверил я повара. — Вот эта бочка, наверняка, очень тяжелая.

— Я хотела её в кладовку передвинуть, — посмотрела на бочку Зинаида Ивановна, — мешает до сухофруктов дотягиваться.

— Ни слова больше! — я посмотрел на Мирона и тот молча кивнул. — Куда её откатить?

— Катить не нужно, — замахала руками женщина, — там же маринованные опята! Только нести. По боками специальные ухваты есть.

Я присмотрелся к бочке и действительно увидел бронзовые ручки, торчащие с двух сторон.

— Ясно, куда нести?

— Идите за мной, в кладовку поставим к стенке, чтобы не мешалась.

Я смерил бочку оценивающим взглядом, мысленно попрощался со своей поясницей и взялся за ручку.

Ух ёёё!

— Там точно опята? — прокряхтел Мирон, с натугой таща бочку.

Я согласно кивнул и засеменил за Мироном, обеими руками вцепившись в ручку и молясь всем богам, чтобы эта махина не сорвалась и не рухнула мне на ногу.

— Ну не мухоморы же! — отозвалась Зинаида Ивановна, заводя нас в кладовку. — Во-он к той стене, ребят.

Каким-то чудом дотащив бочку до указанного места, мы с грохотом её опустили и с опаской посмотрели на женщину.

— Умаялись, ребятки?

— Не-не, — замотал головой я, — чем ещё помочь?

— Да вроде все, — задумалась Зинаида Ивановна. — Вы, наверное, голодные?

— Зинаида Ивановна, — я решил, что приличия соблюдены и перешел прямо к делу. — У нашей пятёрки с сегодняшнего дня вводятся повышенные физически нагрузки. Как в гимназии обстоят дела с дополнительным питанием?

— Никак, — тут же посмурнела женщина. — Рацион утвержден два года назад указом ведомства народного просвещения и с тех пор соблюдается неукоснительно.

— Совсем-совсем никак? — уточнил я.

— Совсем, — подтвердила повар и добавила. — Так что зря бочку тащили.

— Чего это зря? — удивился я. — Мы и впредь будем вам помогать. Вы же о нас заботитесь, а какие мы мужчины, если не можем помочь перенести что-то тяжёлое?

— Даже так? — задумалась Зинаида Ивановна.

— Только так, — уверенно подтвердил я. — К сожалению, картошку чистить мы не сможем — время на вес золота, но принести ту же самую картошку из подпола или вон бочку переставить, котел, там, перевернуть — это мы обязательно поможем.

— Да не особо-то и тяжело, — женщина покосилась на здоровенную связку лука, висящую на стене.

— Зинаида Ивановна, — я уверенно посмотрел женщине в глаза. — Просто подумайте и подготовьте к обеду список мужских дел. Мы будем заглядывать к вам до и после приемов пищи и помогать. И это не обсуждается.

— Ну ладно, — сдалась под моим напором женщина. — Я подумаю.

— Яркого дня, Зинаида Ивановна! — я обозначил короткий кивок.

— До свидания, — прогудел Мирон. — Мы, это, ну поможем. Невместно ба… женщинам тяжести таскать.

Мда, Мирон, лучше б ты так и молчал…

— Не забудьте про список дел, — напомнил я и потянул Мирона за собой.

— Да-да, мальчики, — рассеянно кивнула женщина, а я почувствовал идущую от неё волну удивления, неожиданности и, отчего-то, смущения.

— Вот и накрылись двойные порции медным тазом, — расстроенно прогудел здоровяк, стоило нам удалиться от кухни. — Ещё и работать за просто так.

— На завтраке посмотрим, — отозвался я, не показывая вида, что я и сам расстроился. — Пошли до стелы быстренько добежим? Как раз успеем до завтрака.

— Ну пойдем, — неохотно согласился Мирон. — И чего тебя туда так тянет? Там же… неуютно.

— Мне нормально, — возразил я, выходя из здания и выворачивая на дорожку, ведущую к колоннаде. — Хм, Мирон, мне кажется или у стелы