обмотанного бумажной гирляндой, нас было почти не видно.

— Я не просто так пришла, — загадочно прошептала она. — У меня к тебе дело.

— Слушаю.

Голые ветви зашуршали над головами. Луиза крепче укуталась в кофту и обратилась в шепот.

В "мистические" предсказания я не верила до сих пор, но не верить — не значит не слушать.

В своей работе я привыкла вслушиваться в каждое слово. Вчитываться в каждую строчку отчетов Бэда. Читать детективы Югра Ставского и учиться даже на опыте бумажного литературного героя. Никогда не знаешь, какой опыт в итоге пригодится больше — малый практический или обширный теоретический. Какие сведения важные, а какие лишние.

Потому под вой ветра я внимала речам Луизы и пыталась отделить зерна от плевел.

— Значит, когда я отправлюсь к Сияющему… — тут я запнулась. Что же получается, погибель моя близка, и пора на тот свет? — То надо не забыть позвать тебя с собой? Лу, ты уверена? Ничего не перепутала?

— Это очень важно! — распалилась Луиза и в мольбе вцепилась в мое платье. — Мне не приходят видения о себе, но я видела, как ты ведешь меня к суженому. Ты, Ника! Благодаря тебе мы наконец встретимся. Именно ты соединишь нас.

— Ага, на том свете.

— Да нет же, — помотала головой Луиза, — на этом! Веришь, не веришь, просто обещай. Обещай, что не забудешь про меня, когда отправишься к богу.

— Попрошу прислать тебе похоронку.

Склонив голову, Луиза всхлипнула. У глаз вылезли морщинки, рот расплылся в зачинающемся рыдании.

— Ладно-ладно! Обещаю, что когда отправлюсь к Сияющему, то возьму тебя с собой. Так?

— Так.

Луиза всхлипнула напоследок, в этот раз радостно. Глазки засияли.

Как мало нужно человеку для счастья! Просто, чтобы тебе верили. Безоговорочно. Даже если ты несешь полную чушь.

Говоришь, скоро я отправлюсь к богу? Обидно, хотя… Чему быть, того не миновать, верно?

Распрощавшись с Луизой и ее тётей, мы сошли на последнюю тропу фестивального созвездия.

Глава 18. Синяя звездочка

"Только уединишься с прекрасной девой, как происходит что-то из ряда вон выходящее по твоему профилю". Югр Ставский

— Если хочешь сохранить ноги — не стоит нам туда идти.

С сомнением покосилась на высокий помост из тоненьких досок. Под ритм музыки он проседал от тысячи людских ног.

Дефектных детей не учат вальсировать. Их учат сидеть в сторонке, как самая серая мышка, и сливаться с мебелью. К моему счастью, в нашем доме танцевать учили Ромула, а я была для него первым партнером. Что лукавить, в детстве мы резвились под любую музыку. А сейчас… Что-то мне нехорошо. Можно, присяду?

Поискала взглядом ту самую мебель. Места для отдыха были далеко. Чтобы добраться до них, следовало пересечь танцпол по диагонали.

— Еще как стоит!

Рик крепко схватил меня за локоток, чтобы не убежала, и потащил в самую гущу танцующих.

Духота!

Вот за что я не люблю толпы. Особенно — движущиеся. Особенно — не в такт!

Люди плясали кто во что горазд. И это под монотонную мелодию вальса! Приезжие двигались аккуратнее, чего не скажешь о веселящихся бьорнцах. Полагаю, горячительный глинтвейн добавил храбрости закоренелым северянам.

Всего шаг в сторону — тяжелый мужской сапог прошелся по кончику стопы. Дернулась в другую — женская юбка с металлическими подвесками больно хлестнула рукав.

— У-у-уй! — завыла и инстинктивно прижалась к Рику плотнее. Тот решительно ускорил шаг. Взял за плечи и отбуксировал меня к краю танцпола.

Здесь заканчивался фестиваль, и начинался привычный Бьорн. Мрачной лапой он коснулся двух фигур. Объял крепко-крепко, как желанных гостей, а затем отпустил. Мрак отполз в сторону, дабы не нарушать уединение.

Здесь два тела сливаются в нерешительном танце. Медленно поднимают глаза и пропадают во взглядах друг друга.

Здесь нет места фальши. Мрачный Бьорн все видит и врать запрещает. Он учит говорить правду. Отделять хороших людей от плохих и разговаривать. Честно. Эмоционально. Обо всем на свете!

Раз, два, три…

Мужская рука пытается скрыть волнение. Нежно поглаживает спину, проводит по позвоночнику и вновь прижимает к себе. При первом знакомстве она напугала своей силой и непримиримостью. Сейчас ощущалась опора.

— Знаешь, как удивился… Когда в нишу, где я прятался наперекор принципам, забежала девушка! Сам с собой еще не договорился, правильно ли поступаю, а тут ты.

— Что подумал?

Я склонила голову на бок.

— О, это сложно описать.

Поворот. Ладони касаются друг друга и отдаляются.

Взмах. Еще раз.

— Влюбленная дурочка, — он коснулся моей щеки. — Это первое, что пришло в голову.

Я поморщила нос.

— А второе?

— Хм, второе. Агент, нанятый мне в помощь.

Ого!

— Ты говорил, что ни на кого не работаешь.

— Я в отпуске, скажем так, — нехотя признался Рик. — Из-за собственных убеждений пришлось отойти от дел и попробовать разобраться самому. Но мое решение не исключает, что вместо упрямого меня, император мог послать кого-то другого.

— Император! — шепотом воскликнула я. — Ты работаешь на императора?

— На него не работают, Ника. Ему служат.

— Да, точно… Только я ни разу не видела императора вживую. Для меня он что-то эфемерное. Странно, да?

— Не странно, — Рик задумался, подбирая слова. — Император строг, иногда даже слишком. Любит камни силы и складирует их в своих сокровищницах. Не в меру помешан на механизмах. Как человек — не знаю, лично мы общались не так много. Но от старших коллег слышал, его уважают за суровость и постоянство во взглядах. Малыш Кузмаил его полная противоположность.

— По правде, — призналась, тяжело дыша, — мне все равно на императора.

Рик шумно втянул воздух.

— По правде, мне тоже.

Коленкой провалилась вперёд, коснулась внутренней стороной бедра. Тело обдало жаром. Рик не спешил отпускать.

Вдали чувственно запела скрипка.

Изогнулся тонкий стан. Свободная рука легла на бедро и потянула за собой край платья. Выше.

Взмах юбки, поворот — и вот мы снова на расстоянии вытянутой руки. В глазах Рика заплясали блики.

К скрипке присоединились ударные, страстно и громко. Да-дам — снова лирика.

Тело требовало движения! Энергия забурлила!

Неожиданный спазм ниже солнечного сплетения. Синяя звездочка в животе пожелала родиться прямо сейчас! Живот скрутило сладостной болью.

Шаг, шаг. Несдержанно, страстно. Поворот, как вихрь. Необузданная стихия в телах двух танцоров. Тело застывает в одной позе — и хаос вырывается наружу.

Это был фейерверк!

Синяя звезда вырвалась наружу и взмахнула в небо. Как крупная искра в горящем костре вспыхнула и погасла в синеве ночи.

В глубине души я боялась этого события. По словам Маргарет, должно быть больно. Так и было, но как-то по-хорошему. С