– Тебе наверняка скоро станет скучно, но можешь даже не надеяться, играть я с тобой не буду, – предупредила сестра.

– С чего это мне хотеть с тобой играть? Ты самая скучная из всех хищников, – ответил я. – А ещё из-за тебя я весь промок.

И упрямо задрав морды, мы разошлись в разные стороны.

Сегодня определённо не мой день. В животе урчало, потому что в последние дни у нас почти не было добычи, а из-за ссоры с Мией мне казалось, будто в лапу вонзилась заноза. Причем такая, которую не вытащить ни лапами, ни человеческими руками. Надо попробовать подумать о чём-нибудь другом.

Высматривая неосторожного зайца или бурундука, я снова принялся мечтать – о том, как когда-нибудь я, вопреки воле моих родителей, буду жить как человек. Каждый день я буду покупать себе мороженое, причём самое вкусное – по цвету похожее на медвежьи кучки. А может, и другое, которое легко можно спутать с куском мокрой глины. Его называют «курумель» или как-то в этом роде.

А если проголодаешься – у людей есть супермаркеты. Только как сделать, чтобы люди приняли меня за своего и не догадались, кто я на самом деле? А вдруг они учуют, что я – в человеческом облике светловолосый мальчик с золотисто-зелёными глазами – на самом деле хищная кошка?

Бум! Сосновая шишка отскочила от моей головы и скатилась на землю.

Точно! Это то, что надо! Я скажу, что получил удар по голове и с тех пор ничего не помню. Тогда мне не придётся ничего придумывать, и люди не станут меня подозревать.

Оставалось решить только одну проблему – мои родители были против. Хватит ли у меня сил уйти к людям, если родители не только мне не разрешат, но и постараются помешать? А если они разозлятся на меня, причем надолго? Каждый раз, когда я об этом думаю, – а думаю я об этом часто, – я словно проваливаюсь в глубокую тёмную яму.

Значит, надо подумать еще о чём-нибудь другом. Но поблизости не было ни одного зайца, а бурундук, которого я выслеживал, исчез и теперь ругался под поваленным деревом, где мне до него не добраться. Да. Мне скучно. Моя глупая сестра и на этот раз оказалась права.

Может, посмотреть, что там поделывает Мия? Я на всякий случай запомнил, в какую сторону она направилась. Я пробирался против ветра, бесшумно ступая по толстому ковру из сосновых иголок, пока наконец не учуял запах Мии. На краю поляны я упал на живот и навострил уши, чтобы ничего не пропустить.

На поляне происходило много чего интересного. Разрази меня гром, Мия нашла дикобраза. Уже взрослый и вдвое меньше Мии, издалека он выглядел как ком земли, поросший торчащей во все стороны светло-коричневой осенней травой. Я из любопытства подполз ближе.

Обычно днём дикобразы спят где-нибудь в кронах деревьев, поэтому мы их ещё называем «древеснодикобразовые», но ночью они выходят гулять и грызть разные штуки, от которых у меня бы сразу свело живот. В основном кору деревьев.

Но этот дикобраз не был занят едой, у него хватало других хлопот – он отгонял Мию. Он встопорщил свои иглы так, что они могли проткнуть любого неосторожного хищника. Мия медленно кружила вокруг него и то и дело замахивалась на него лапой, пытаясь перевернуть животное на спину.

Я наблюдал за ними со все возрастающим беспокойством. «Осторожно!» – захотелось крикнуть мне. Отец как-то объяснил нам, что дикобраз может нас сильно поранить.

Но когда Мия голодная, она забывает об осторожности. Она даже легла на бок, чтобы попытаться просунуть лапу под живот своему противнику.

Но на дикобраза её манёвры не производили особого впечатления, он крутился и вертелся так, что всегда был обращён к ней своим оружием. Его маленькие чёрные глазки смотрели на Мию с подозрением.

– Ты что, не можешь замереть, когда я охочусь на тебя, дурацкая подушка для иголок?! – услышал я мысли Мии. Она снова замахнулась на дикобраза лапой, но на этот раз подошла слишком близко – и в лапу сразу же воткнулось несколько игл.

– Ай! – мысленно крикнула она и отпрыгнула в сторону на безопасное расстояние.

Я пришёл в восторг. Сейчас самый подходящий момент для нападения! Я покажу этому дикобразу, что он не с теми связался, потом обработаю рану моей благодарной сестре и заодно поймаю нам кое-что вкусное на завтрак!

Наверное, не стоило во время атаки рисовать в воображении сцену нашего чудесного примирения. Иначе я бы заметил поблизости ещё одного дикобраза – самку. Она сидела как раз за тем кустом, куда я должен был приземлиться. Я отчаянно пытался перевернуться в воздухе, чтобы приземлиться где-нибудь в другом месте – хотя бы вон в том кусте ежевики или вон в той глубокой луже. Но я упал прямо на самку дикобраза, которая испуганно взвизгнула и, выбравшись из-под меня, умчалась вместе со своим приятелем.

– Кучка совиного помёта! – Я перекатился на бок. Лапы горели так, словно их обожгло на пожаре.

– Караг! – воскликнула сестра и бросилась ко мне. – Ты в порядке?

В порядке?! Она что, не видит, что я весь в дырках?! Я лежал на спине, вытянув вверх лапы, из которых торчали иголки, жалел себя и выглядел ужасно глупо. Ну почему я не посмотрел, куда прыгаю?! Это же самое первое, чему учат пум, ещё когда они совсем маленькие котята с пятнистым мехом.

– Ох ты, подожди, я тебе помогу, – сказала Мия и, превратив лапы в руки, стала осторожно одну за другой вытаскивать иголки и время от времени лизать мне голову, чтобы утешить. – Что ты вообще тут делаешь? Признайся, тебе стало скучно?

– Вот ещё, – фыркнул я, стараясь сохранить достоинство, насколько это было возможно в моём положении.

Золотисто-зелёные глаза сестры довольно сияли:

– Я на самом деле так и не думала.

Потом мы поменялись ролями, и я вытаскивал иголки из неё.

Взглянув на свою старшую сестру, я вдруг понял, что буду ужасно по ней скучать, если уйду к людям, а она останется здесь, в горах. А почему, собственно, я решил, что она со мной не пойдёт? Мы об этом никогда не говорили. Но я чувствовал, что этот путь – только мой.

– Мия… – начал я вдруг, этот вопрос рвался из меня, как пар из гейзера. Мне нужно услышать ответ, прямо сейчас. – Ты обидишься на меня, если я решу