Шрифт:
Закладка:
Такие дела.
Расстегиваем рубашку… Упираем гвоздь в тело… чуть ниже… так… прекрасно. Нужно нащупать зазор между ребрами. Это не совсем легко. Черт его знает, в ребро бы не попасть.
Я давлю пальцем. Не очень-то и сильно, но чувствую, как легкая боль растекается по всей левой стороне грудины. Что же я тогда должен почувствовать, когда воткну гвоздь? Ох, блин.
Ладно.
Теперь осталось только шарахнуть со всей дури ладонью по шляпке.
Раз…
Два…
Вы еще здесь? Уходите. Нечего вам на это смотреть.
Три…
Глава 25
Поднявшись с пола, Нина спокойно подошла к столу и, достав из пачки сигарету, сказала будничным голосом:
– Подай зажигалку. Я свою где-то потеряла.
Лицо ее не выражало никаких эмоций. Нельзя было сказать, что она сейчас испытывала. Но это говорило Токарю, пожалуй, больше, чем если бы Нина расплакалась, устроила истерику или набросилась на него с кулаками.
Токарь понимал, что в этот раз он явно перегнул палку. Вряд ли такое сойдет ему с рук. Сходило, и не раз сходило. Только не теперь. Кто были те девки, которым прилетало от него? Шалавы. Дешевки, привыкшие к такому обращению. Они, конечно, Нине не ровня, нечего и сравнивать.
«Дурак! Идиот! Что ты наделал?!!» – проклинал себя Токарь, протянув ей «Зиппо».
От ненависти, от ослепляющей злобы, которые затмили его рассудок, когда Нина буквально назвала его педиком, не осталось и следа. А вместе с ними улетучилась и героиновая эйфория. Они сменились чувством глубочайшего раскаяния в тот самый миг, как только кулак его взлетел в воздух. Но было уже поздно. Все, что успел сделать Токарь, так это немного смягчить удар, в самый последний момент отдернув руку. Если бы он ударил Нину в полную силу, она бы сейчас вряд ли стояла на ногах и курила. Правда, это ничего не меняло. Она его не простит. Но почему она так спокойна?! Хотя, конечно, – она слишком породиста, чтобы закатывать скандал и реветь. Вот сейчас она неторопливо докурит, соберет свои вещи и, не глядя на Токаря, словно его вовсе нет в этой комнате, навсегда уйдет.
Нужно было что-то делать! Попытаться ее остановить. Хотя бы попробовать, пока она еще здесь.
– Нина, Ниночка, ну прости меня, – задыхаясь, зашептал Токарь, – я дурак!
Он подошел к ней, остановился в нерешительности за спиной.
– Ну ты тоже хороша. Думать ведь надо, что говоришь.
«Не то, не так!» – мысленно укорил себя Токарь и вновь затараторил невнятное:
– Прости, я кретин! Безмозглый кретин!
Нина продолжала стоять неподвижно, и хотя сигарета ее уже лежала, докуренная и затушенная, в пепельнице, девушка не торопилась уходить. Это придало Токарю уверенности. Он осторожно прикоснулся к ее плечам. Нина позволила это сделать. Тогда он поцеловал их. Девушка отозвалась легким трепетом, подалась спиной назад. От плеч Токарь перешел к шее. Его поцелуи становились жарче, прикосновения рук – резче. Обхватив ее талию одной рукой, он с силой развернул Нину лицом к себе и впился губами в ее окровавленные губы.
Нет, она никуда не уйдет. Она его, только его!
– Ты моя!
Токарь пылко хватал ее упругую грудь, бедра, плечи, вцеплялся в волосы; руки его метались по прекрасному Нининому телу, и нигде он не мог задержать их даже на секунду. Он хотел трогать ее везде одновременно.
– Приглуши свет, – с придыханием сказала Нина, – не хочу, чтобы ты смотрел на меня такую, – она провела тыльной стороной ладони по разбитым губам.
– Прости меня.
Токарь щелкнул выключателем, и номер погрузился в сумрак. Слабый свет, пробивавшийся через зазоры в двери ванной комнаты, тускло выхватывал из темноты силуэт Нины.
Обвив шею Токаря, девушка вспрыгнула на него. Комната стала им тесна. Словно ураган, их переплетенные тела сносили все на своем пути. Кружки, тарелки и бутылки летели на пол и, разбиваясь, жалобно звенели. Не в силах больше ждать того, чего он ждал с первого дня их знакомства, Токарь бросил Нину на кровать и принялся развязывать штаны. Он хотел навалиться сверху, но Нина его остановила. Уперев подушечку стопы в его грудь, девушка лукаво покачала головой, и когда Токарь недоуменно покосился, серебристо рассмеялась. Впрочем, она тут же прекратила, и произнесла чувственным, требовательным голосом:
– Нет. Я хочу, чтобы ты трахнул меня так, как делал это там. Я кончаю от анала, милый.
У Токаря задавило в висках. Возбуждение смешалось в нем с презрением, любовью и ненавистью к ней. И этот дикий, безумный коктейль отравлял и в то же время оживлял его душу. Вскочив с кровати, он за волосы поднял Нину на ноги и сдавил ей челюсть своею огромной пятерней. Нина сладко взвизгнула.
– Ударь меня, если хочешь, – прошептала она с придыханием.
– Ты чертова извращенная сука.
– Да. Но я твоя и только твоя чертова извращенная сука.
Ее глаза мерцали похотливым огоньком. Она медленно провела рукой по волосам Токаря, а потом, ухватив их, дернула его голову назад.
– Но тебе это нравится, не отрицай.
– Не смей меня так хватать!
Токарь швырнул Нину животом на стол, приспустил ее шорты, свободной рукой вытащил, как шпагу, налившийся член из штанов.
– Я сама, – Нина пропустила руку между своих ног, обхватила член Токаря и помогла ему войти в себя.
– Так?! Тебе хочется так, да?! – говорил Токарь, осатанело двигая бедрами. – Любишь, когда тебя в очко долбят?! На! На! НА!
– Да! Да! О боже!
Токарь вдавил голову Нины в стол и вогнал член в анус девушки так глубоко, как только мог.
– Ах! – закричала она, и уже было не разобрать, был ли это крик боли или исступленного наслаждения.
– Ори! Громче ори, сука!
Не помня себя, Токарь начал хлестать наотмашь по круглым ягодицам Нины.
– А так?! Так тебе нравится?!
– Еще! Сильнее!
Хлеща ладонями что есть мочи, одуревший Токарь прижигал нежный участок тела девушки до тех пор, пока на нем не начали образовываться кровавые следы, но и после этого он не остановился.
– А! – вскрикивала Нина на каждый удар. Она плакала, но не просила остановиться. Ее ягодицы покрылись кровяными подтеками.
– М-м-м-м, – в беспамятстве стонала она, закусив кулак.
С каждым яростным проникновением Токарь врезал бедра девушки в край кухонного стола, на котором она лежала распластанная, как половая тряпка, перепачканная остатками ужина, уперевшись лбом в лакированное дерево.
– Так?!
