– Мда… – задумчиво и совершенно искренне протянула Нина, – я как-то… – она дернула головой и хмыкнула. – А ведь действительно. Мне это и в голову не приходило. – Она еще раз хмыкнула, слегка удивленная своей недогадливости, а потом сказала:

– Ну хорошо. Извини, я тебя перебила. Так что там Винстон?

– Ну так я и говорю. Он тогда этапом проезжал через тот лагерь и видел все собственными глазами. И как животное мочу вылило в лицо бедолаги, и как потом его менты спасали, когда мужики принялись рвать его в клочья.

Токарь расплылся пьяной улыбкой, видимо, вспомнив о том, как ему повезло оказаться на свободе раньше, чем у психа-самоубийцы крыша поехала, а Нина встала из-за стола и принялась ходить по комнате, о чем-то размышляя. Потом остановилась, резко повернула голову к Токарю, смешливо сверкнув газами, достала из сумочки телефон и принялась что-то в нем печатать.

– Кому ты там пишешь? – лениво осведомился Токарь.

– Секунду.

Девушка быстро нажимала пальцами на экран телефона.

– Скажи, каким интернет-ресурсам ты доверяешь?

– Ты о чем?

– Ну, например, «Википедия»? Я всегда пользуюсь ею. Очень удобная штука. Вводишь любое незнакомое слово или понятие и через секунду получаешь развернутый ответ, с картинками, ссылками и всем таким прочим. Я, если признаться, до сих пор не устаю удивляться и радоваться, когда вспоминаю, что еще не так давно ничего такого и в помине не было. Нашим бабушкам и дедушкам, если их интересовал какой-нибудь вопрос, приходилось идти в библиотеку и перелопачивать огромное количество книг в поисках ответа, тратить на это целый день, и еще не факт, что получится найти то, что им нужно. А сейчас любой тупой лентяй может прослыть эрудитом, если только этого захочет. Определенно, с современными возможностями, в частности с интернетом, мы легко можем быть более образованными, чем наши предки. По-моему, это очень здорово. Ну вот, например, вводим понятие «гомосексуализм», и вуаля! Получаем точное определение.

Токарь посмотрел на Нину, и улыбка его сделалась еще шире.

– Я тебе и без всякой «Википедии» скажу, кто такие пидорасы.

И пока он произносил это, до него дошло, к чему клонила Нина. Уголки губ, поднятые до ушей, теперь поползли вниз и остановились чуть ли не у самого подбородка, исказив лицо Токаря гримасой ненависти и злости.

– Нет-нет, погоди, – весело отмахнулась Нина. Она оторвалась от телефона, взглянула на Токаря и, будто не заметив перемены в выражении его лица, продолжила как ни в чем не бывало. – Давай лучше прочитаем. Та-ак… впервые это слово было употреблено на немецком языке, бла-бла-бла… – пропустив ненужное, пролистала текст ниже, – ага, вот: термин «гомосексуалист» используют для обозначения людей, испытывающих половое влечение к лицам одного с ним пола, – Нина еще раз крутанула текстовую ленту, – …предпочтение представителей своего пола в качестве сексуального партнера.

Отложив телефон, она уставилась на Токаря с таким лицом, будто спрашивала: «Ну, милый, что ты на это скажешь?»

На мгновение на втором этаже в четвертом номере придорожного мотеля, что стоит на двести пятидесятом километре трассы М34, повисла тишина. Но уже в следующую секунду Токарь яростно завопил: «Ты че буровишь?!» и вскочил с кресла, едва его не опрокинув. Вслед за ним резко поднялась со своего места и Нина, смело вскинула подбородок, и когда Токарь в один прыжок подлетел к ней, процедила сквозь зубы:

– Не вздумай меня…

Она не договорила.

Точным, коротким ударом в лицо Токарь сбил ее с ног. Нина упала на пол. Из рассеченных губ заструилась кровь, моментально окрасив ворот светлой футболки в алый цвет. Девушка повертела глазами из стороны в строну, пытаясь оклематься, после чего несколько раз встряхнула головой, оглядела одежду и спокойно заметила себе под нос:

– Ну вот. Это были последние чистые вещи.

* * *

Думаю, вы догадались, о ком рассказывал Токарь перед тем, как глупышка Нина решила в очередной раз поиграться с огнем? Да, это я, тот самый ничтожный смерд, который облил мочой своего повелителя.

И теперь я собираюсь воткнуть в себя огромный гвоздь.

А что еще мне остается? Токарь все правильно объяснил Нине: несерьезные раны мне могут залатать и в местной санчасти. Я должен находиться на грани жизни и смерти – вот тогда меня увезут «на больничку» в срочном порядке. Мне кажется, здоровенный гвоздь в легком – это достаточно серьезно.

Почему я выбрал именно этот вариант? А какой еще? Ну правда, какой? Перерезать себе вены? Вот что я вам на это скажу: фигня. Фигня полная. Прыщ на заднице – и тот в сто раз опаснее для жизни, чем порезанные вены. Люди здесь «вскрываются» по поводу и без, в знак протеста и с искренним желанием сдохнуть, шутки ради и от отчаяния. И ни один еще не умер, насколько я помню.

У меня вообще сложилось впечатление, что от этого невозможно умереть.

Я знал одного парня. Выпускник МГУ, работал в какой-то там московской газете. Его посадили за торговлю спайсами. Назовем его Андреем (между нами – это его настоящее имя). Так вот, он три недели копил таблетки, которые ежедневно получал в медицинском кабинете следственного изолятора, а потом разом все их сожрал. Очнулся он через двое суток. Все его тело с головы до ног было покрыто зеленкой и лейкопластырями. Когда он спросил, что произошло, ему ответили, что он пытался себя убить. Андрей этого не помнил, но помнил его сокамерник Олег (чисто вымышленное имя, просто я в упор не помню, как его звали). Олег не видел, как Андрей обожрался таблеток, зато он прекрасно видел, что было дальше: бывший журналист разобрал одноразовый бритвенный станок, достал лезвие и стал кромсать себя им как попало: по ногам, рукам, шее, животу. На одном только запястье левой руки он сделал двенадцать порезов. Всю камеру залил кровью.

И лег спать.

Нет, это мне не подходит.

Таблетки? Ну, сделают мне промывание, и дело с концом. Да и нет у меня с собой никаких таблеток.

Еще можно «крестов» наглотаться. Берешь пару небольших гвоздей, связываешь их ниткой крест-накрест и проглатываешь. Но, во-первых, эта мысль только сейчас пришла мне на ум, поэтому «креста» у меня с собой нет, и сделать мне его не из чего. А во-вторых, подобный план ничем не лучше моего; такой же безумный и опасный. Потом, опять же, пока рентген (на слово они ведь мне не поверят), а это – время. А у меня его нет. Мне надо валить отсюда.

Что еще? Петля? Не-а. Получится либо наглухо, либо откачают