И теперь он, Ронда и, по-видимому, перед смертью Дэррин знали, что Денни Лоу приставал к Дасти.

Майк проглотил подступившую к горлу желчь, а Ронда продолжила.

— Это было... было плохо, Майк, — прошептала она, затем дернула головой в сторону, открыла сумочку и достала две тетрадки. Она снова посмотрела на Майка. — Она написала все об этом.

Она махнула тетрадями в его сторону.

Майк уставился на них, как на шипящих змей.

— Я... она... Я не знаю! — Ронда внезапно заплакала, и Майк, взглянув на ее лицо, увидел, что оно искажено отчаянием и нерешительностью. А потом она, бл*дь, продолжила: — Я прочитала их. От корки до корки. Она... Майк... она была влюблена в тебя, — она наклонилась вперед, — окончательно. — Она выпрямилась, продолжив: — И это была… Знаю, что она была тогда молода, но это не была любовь маленькой девочки. Это было очень сильное чувство, Майк, и красивое. Она все написала об этом. А потом случилось это. Затем он… Денни... — она замолчала, а потом, черт возьми, начала снова. — И все пошло наперекосяк.

— Ронда... — выдавил Майк, но она продолжала говорить, не обращая внимания на него.

— Ты должен прочитать ее дневники. Мы должны ей помочь. Я не знаю, сколько раз Дэррин говорил со мной о Дасти. Как он беспокоился о ней. Как она продолжала выбирать не тех парней. Полных придурков. Так оно и было. Я встретила парочку из них, и они были не хорошими парнями. Мы бы... мы, — ее лицо вспыхнуло, — ну, мы говорили об этом по ночам в постели. Не постоянно, но случалось. И я знала, что беспокойство Дэррина о Дасти было последним, о чем он думал перед сном. Она сбежала сразу после средней школы, хотя все в семье знали, что она любила эту землю так же, как ее отец, так же как Дэррин. И поселилась она не в Дэнвилле или Эйвоне или что-то в этом роде. Она поселилась в Техасе, — заявила она, как будто Техас был на другом континенте, а затем продолжила: — И Дэррин понимал, почему она сбежала. Мне всегда казалось, что она не часто приезжала к нам, потому что в тех случаях, когда она приезжала, обычно здесь бывала Дебби, они не слишком хорошо ладили, поэтому она старалась избегать встреч с ней и приезжала только тогда, когда Дебби здесь не было или Дебби не могла оставаться надолго. Но теперь я все поняла.

Теперь она поняла.

Теперь и Майк все понял.

Майк опустил глаза на дневники, но его голова была заполнена Дасти. Дасти маленькая, ее улыбка легко вспыхивает, смех и пение наполняют дом, ее остроты быстры и умны. Затем Дасти, когда он попытался поговорить с ней, так много черного макияжа вокруг глаз, волосы в беспорядке, одежда висит на ней, лицо искажено гневом, слова резкие и стервозные.

Потому что псих наложил на нее руки, и она явно справилась с этим в одиночку наилучшим из известных ей способов. Она никому не сказала. Даже брату, с которым была ближе всех, ей приходилось учиться на своих дневниках.

И теперь она была с парнем, который явно был не прав. Тридцать восемь лет, никогда не была замужем, выбирала тех парней, которых называла «придурками», если недавний случай был чем-то примечательным, учитывая, что копы должны были вмешаться, чтобы держать этого мудака подальше от нее, то тогда у нее все было намного хуже, чем сейчас.

— Майк? — позвала Ронда, и Майк снова перевел взгляд на ее лицо.

— Ронда, это было очень давно, Денни Лоу мертв. Я ничего не могу сделать, — тихо сказал он, его голос был ровным, живот так сжался, было удивительно, как его не вырвало.

Она уставилась на него, затем прошептала:

— Но...

— Дасти, должно быть, нужна помощь, Ронда.

— Иногда они не... Такие девушки, как она, не...

Майк прервал ее.

— Она уже не девушка. Она женщина, и прямо сейчас я ничего не могу сделать.

Он ничего не мог сделать.

Ничего.

Бл*дь.

Ронда закрыла рот и снова уставилась на него.

Затем прошептала:

— Хорошо.

— Мой совет, не делись этим с мистером и миссис Холлидей. — Он мотнул головой в сторону тетрадей. — Прямо сейчас вам всем это дерьмо не нужно. И этим дерьмом должна поделиться Дасти сама. Да?

Она медленно кивнула.

— Это значит, Ронда, — продолжал он, — не делись тем, что узнала из дневников с самой Дасти. Вы все потеряли близкого вам человека. Она тоже горюет, как и ты. Сейчас не время поднимать это дерьмо, если она его похоронила.

Она снова кивнула.

Майк глубоко вздохнул, а затем тихо сказал:

— Прости, что я не могу больше ничем помочь.

Да, он сожалел. Серьезно, бл*дь, сожалел.

Он понятия не имел, что делать с этим дерьмом.

Затем Ронда сделала то, чего Ронда ни за что не должна была делать. Она подошла к дивану и положила дневники Дасти на спинку, не глядя на него, прошептала:

— Я просто оставлю их здесь на случай, если ты передумаешь.

— Ронда... — начал он, но не стал продолжать.

Она быстро пробормотала:

— Пока, Майк, — и побежала по его коридору.

Он не поспешил за ней в основном потому, что не мог пошевелиться. Он просто стоял, уставившись на тетради, даже после того, как услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Даже после того, как услышал, как отъехала ее машина. И даже по прошествии долгого времени.

Дасти. Открыто. Делилась. Всем. На сто процентов.

За исключением тех случаев, когда они касались темы ее подростковой перемены. Затем она без слов дала понять, что не собирается говорить об этом.

— Бл*дь, — прошептал он.

«Мы выходим из этого состояния. Обещаю», — прошептала тогда она.

Она не вышла еще. Выбирала не тех парней, избегала своего родного города, не рассказывала, что случилось, таким образом, смирилась с тем фактом, что к ней приставал серийный убийца до того, как он стал серийным убийцей, и старалась не думать о своей сестре, которая защищала насильников.

Он заставил свое тело повернуться и двинуться к черному ходу. Затем он впустил свою собаку. Она прыгала вокруг него, пока он шел через гостиную.

Но он не двинулся к своей спортивной сумке. Он не пошел в