толстым и коротким пальцем вниз.

– Зая! – закричали из глубины квартиры. – Кто там, Зая?

Господинчик усмехнулся, развернулся, скрипнув клетчатыми шлепанцами по линолеуму, и удалился.

Курьер стоял у открытой двери, раздумывая, не позвонить ли еще, но появилась тетка, классическая жительница коммуналки в бигудях под газовым платочком, во фланелевом халате, какие курьер видел только в кино, и со шваброй наперевес.

Сейчас спросит: «Чего надо?» – завороженно предположил курьер, но тетка лишь уставила на него круглые рыжие глаза, молча.

– Ваша соседка из 66-й квартиры… – начал курьер.

– В нашем доме нет такой квартиры, – агрессивно отвечала тетка. – Отстаньте от моего мальчика, не видите – он болен!

Дверь захлопнулась, изнутри еще слышалось «Зая, Зая!», но вскоре не стало слышно ничего.

Курьер нежданно-негаданно для себя озаботился поисками заказчицы и пропавшей квартиры, хотя его ждали другие заказы, оттягивая спицы велосипедного колеса. Он доехал до жилконторы, сейчас это называлось иначе, но курьер был не так уж молод и оперировал старыми названиями.

– У вас числится квартира номер 66, – вопрос он сформулировал как утверждение, так проще получить ответ.

– А в чем дело? – поднялась из-за убогого письменного стола очередная тетка, без бигуди, но в кудряшках коротких волос. – Протечка? Там приличная жилица, лучше вы к ней…

Курьер положил на содрогнувшийся изумлением стол купюру и попросил, как мог, проникновенно:

– Никаких проблем! Маленький вопрос разрешить бы! Мы можем вместе посмотреть, это же рядом?

Кудрявая тетка засопела, с сомнением посмотрела на купюру – правда деньги? – неловко и медленно сложила ее, спрятала в карман:

– Да ладно! Пошлите!

У квартиры 65, где жил господинчик Зая в узорчатом жилете и с мамашей, сотрудница жилконторы, поднимавшаяся по лестнице на пару ступенек выше, развернулась:

– Голубчик, а что вы ищете? Квартира номер 65 – последняя. Что вы мне голову морочите? Выше чердак, никакой 66-й.

– Что же сразу не сказали! – возмутился курьер, но возмутился неубедительно, начал прозревать.

На складе магазина, где собирали заказы для развозки, он спросил коллегу, славящегося бесконечными скандалами с заказчиками. Этого мальчонку давно бы уволили, если бы не ездил так быстро.

– Помнишь тетку, что несколько раз гоняла тебя менять помидоры, ей казалось, что мятые или недозревшие?

– А то! – отозвался мальчонка, – Сука такая!

– Из 66-й квартиры, – уточнил курьер.

– Нет, подожди! Это другая тетка. В 66-ю я не возил заказы.

– Ты забыл! – настаивал курьер. – Ты же чуть не полчаса рассказывал про 66-ю и помидоры!

– Нет же! – обиделся мальчонка. – Это ты забыл! Я никогда не ездил по этому адресу.

Курьер собирался увольняться со следующей недели, но уволился сегодня. И вычеркнул все из памяти. Тотчас.

Подруга – почти жена, как она считала, почти жена, надо лишь подождать, пока Васька разведется, – подруга хозяина сети ресторанов проснулась и поняла, что жизнь дала трещину. Васька не появлялся и не звонил уже четвертый день, а дежурный перевод кинул на карточку как подачку, без всяких там «детка, купи себе новую тряпочку, скучаю, хочу, сегодня загляну, разденься к моему приходу». Надо срочно звонить этой старой перечнице, приятельнице, к слову, его бывшей жены, погадать, узнать, что делать. Но тут же сообразила (она сообразительная, все отмечают!), что эта чернокудрая цыганка-гадалка-приятельница бывшей жены ей приснилась. Некому звонить, не у кого погадать, беда… Разве поискать в Гугле или спросить кого?

Расстроенная барышня пролистнула список контактов, увидела незнакомый: Мара. Кто это – Мара? Маникюрша? Нет, та – Мура. И барышня беспощадно стерла ненужный номер.

Сергей так ослаб за последний год, что спал после обеда всякий день. Болезнь, все проклятая болезнь… Между сном и пробуждением, до того, как прозвонил будильник – он поставил на три часа дня, чтобы успеть к врачу, – подумал, что надо бы позвонить жене, сказать, чтобы сегодня не приезжала, после врача ему не захочется ни с кем разговаривать, даже с ней. А ехать-то далеко, ведь они так и не начали жить вместе, одним домом. Это была ее идея, дескать, романтика в браке сохранится, а он заболел почти сразу после свадьбы, и совместное житье могло превратиться в обузу для нее, чего Сергей не хотел категорически. Прекрасная чернокудрая смуглая Мара, и уколы мочегонного, не дай бог, и больная постель, судно, может быть… Нет, только не это.

Сел на постели, окончательно пробудившись. Подумал, припоминая, все ли собрал выписки и справки для визита к врачу. Заодно прокрутил свой сон – надо же, какими убедительными бывают сны на грани реальности! Мара, жена, позвонить – да, веские воспоминания. Одна нестыковка: он не женат.

– Голубчик, у вас прекрасные снимки! – Врач глядел на Сергея, словно тот симулянт. – Не знаю, что вы себе внушили, но снимки, подчеркиваю, прекрасные. Это не мой случай. Попробуйте с психотерапевтом. Такие фобии тоже не сахар, само собой. Но все же полегче, чем то, что по моей части. Удачи, голубчик!

Сергей не дошел до своей квартиры, он позвонил этажом ниже, и соседка Катя округлила глаза при виде шампанского и полной сетки черешни.

– Надежда Юрьевна! – Юрист или страховой агент, она не поняла, был одет нетипично: не облачен в строгий деловой костюм с галстуком, а затянут серыми кожаными портками с короткой широкой серой же толстовкой сверху. – У меня редкий случай в практике: ввести вас в наследство, о котором вы не знаете. Это приватизированный чердак на улице Гаршина, дом 6.

Надежда схватилась за виски:

– А квартира? Сгорела? Квартира Мары? Там же вещи родителей, семейные альбомы… А Мара?

– Не волнуйтесь, пожалуйста! Понимаю, что неожиданно. Но приятно, так? Никаких сонаследников. Никакого пожара. Ваш отец приватизировал помещение за несколько лет до смерти, и согласно его распоряжения, требуется ввести вас во владение сегодняшнего числа сего года. Вы же единственный ребенок?

Надежда хотела возразить, но вспомнила, что возражать нечему. Единственный ребенок, да.

– Вещи? Фотографии? – Она заставила себя уточнить.

– Какие вещи на чердаке, милая? – урезонил юрист или страховой агент. – Вам еще предстоит их завезти. Но бумаги в порядке, чердак зарегистрирован как квартира, ей присвоен номер 66. Поздравляю!

– Твоих следов не осталось снаруж-жи, ты наш-ша. – Жаркий шепот обволакивал ухо Мары саваном, но жар был ледяным. – Куш-шать подано, – и это последнее, что она услышала до.

Смерть Орфея

1. Миф

Они жили долго и счастливо так долго, что Евридика вспомнила о смерти.

«Мы не можем умереть в один день, – подумала она. – Если Орфей умрет первым, жизнь для меня станет непереносимой, и зачем она? Лучше умру вослед, немедля. Если же первой умру