голос дрогнул. – Сколько мне осталось?

– Я не могу точно сказать, – как это? Год или день?! Это большая разница во времени! – Но я буду с вами откровенен. Возможно, день, – у меня всё зашаталось перед глазами, – может быть, месяц… или даже несколько лет. Здесь всё будет уже зависеть от вашего сердца, от его работы. Если вы будете больше отдыхать, то, возможно, проживете дольше, – возможно… – Я выпишу вам лекарство, которые должны будут помочь. Также можно будет остаться здесь, в больнице, чтобы быть под постоянным наблюдением, и если вам вдруг станет хуже, то мы сможем быстрее оказать вам помощь. Но для этого вам придется прервать учебу.  Также возможна пересадка сердца, – никогда не думала, что услышу такие слова по отношению к себе или своим близким, – но здесь, к сожалению, нет никаких гарантий… – доктор встал со стула. – Неизвестно, сколько потребуется ждать сердце, которое подойдет именно вам, мисс Уильямс. Сейчас вам нужно только отдыхать, так что… я оставлю вас. Если что-то понадобится, то сразу же нажимайте тревожную кнопку. Через день или два мы вас выпишем, а там уже решать предстоит вам. Оставаться здесь или нет. Отдыхайте, – доктор собрался уходить.

– Постойте, – обратилась я к нему. – Вы… говорили ещё кому-нибудь о… моей болезни?

– Нет, пока что знаете только вы.

– Пожалуйста, пусть это так и остается. Никому не рассказывайте об этом, – если Роберт узнает это от доктора, то мне страшно подумать, что с ним будет. А мои друзья… пока рано, – я сама им расскажу.

– Хорошо, – он вышел.

Я закрыла глаза.

Что значит сказать человеку, что в скором времени он может умереть?

Это значит поставить его перед выбором. Первый – как раз тот, о котором рассказал доктор. Возможность остаться в больнице, перепробовать всевозможные лекарства, даже пересадить орган другого человека. Прожить остаток жизни, борясь за неё, но только в больнице, не видя другого мира. Второй – другой. Прожить оставшиеся время то, как хочется мне, не в стенах больницы, проживая моменты вместе со своими близкими, будь они счастливые или не очень. Не видеть, как они с жалостью будут смотреть на меня, понимая, что мне осталось недолго…

Это значит предоставить человеку самому разобраться в себе, заставить его в какой-то степени пересмотреть свою всю прожитую жизнь, чтобы он осознал, где совершил ошибки. И совершил ли он их вообще…

Это значит заставить его задуматься о своем будущем, понять, что, возможно, завтра для него уже не настанет. Дать ему шанс сделать то, что он так долго боялся, потому что другой возможности может больше и не быть.

Хоть я и нахожусь сейчас в больнице, но мои мысли очень далеко от этого места. Кажется, я всё для себя решила…

Сейчас мне в первую очередь должно быть страшно. Так оно и есть. Я до дрожи в коленках и руках боюсь, что уже скоро умру… Но ещё больше я боюсь того, что не сделала того, чего так хотела. Например, не попутешествовала… И эта мысль пугает меня. Осознание того, что мне осталось так мало времени. И это время я не собираюсь тратить впустую, ожидая, что мне помогут лекарства, проживая остаток жизни в четырех стенах. Нет. Лучше уж я проживу меньше, но умру на своих условиях и сделаю то, о чем мечтала и что откладывала на потом… Потому что "потом" для меня может уже и не быть.

Дальше меня должна охватывать злость и паника из-за происходящего. Да, злость была, но только в первые десять минут, а сейчас… её нет. Просто я не понимаю на кого мне злиться? На доктора? Себя? Жизнь? Нет. От этого ни мне и никому другому легче не станет. В данный момент это бесполезная трата времени, да и своего здоровья в придачу. А паника… естественно, она есть. Но паникую я из-за того, как преподнести всё это Роберту и друзьям. Мне не хочется видеть на их лицах боль, сожаление и сочувствие… Нет. Сейчас это последние эмоции, которые мне хочется видеть, поэтому в ближайшее время они точно ничего не услышат, касающегося моего здоровья.

Я определилась с тем, как проживу дальше. И точно не в больнице. Буду смеяться и плакать, осуществлять свои желания и говорить то, что думаю, не заботясь о последствиях. Постараюсь стать лучше, сделать так, чтобы Роберт и те, кто меня знал, говорили обо мне: "А вот… она решила прожить жизнь по-своему", чем не говорили вовсе или обсуждали, что я выбрала больницу, поэтому ушла из колледжа. Нет, такого точно не будет. Проживу остаток так, чтобы я ни о чем не сожалела больше.

Я открыла глаза и улыбнулась, вытерев со своего лица застывшие слёзы.

Дверь вновь открылась, впуская в палату моих друзей. Улыбка на моем лице стала шире.

– Поглядите-ка, – заговорил Фил, – кто это пришел в себя…

– Заткнись, – перебил его Тайлер, подходя ко мне и сжимая в стальные объятия. – Я рад, что всё хорошо…

– И я, – пробормотала я.

– Саммер Уильямс, – обратилась ко мне моя лучшая подруга строгим тоном, – не смей больше нас так пугать!

– Иди сюда, – когда отошел Тай, то я обняла её.

– Что же… не будет никаких выговоров по поводу, чтобы я тебя не называла полным именем? – поинтересовалась она у меня, а я чмокнула её в щечку.

– Нет, – я улыбнулась и отрицательно покачала головой, – больше нет. Называй меня, как тебе угодно.

– Ого, – это Фил, – наверное, она сильно головкой ударилась, Хейли, тебе повезло…

– Фил, – я махнула ему рукой, подзывая тем самым к себе, – какой же ты придурок… – очень тихо проговорила я ему на ухо, – но такой родной!

– Я польщен, – на его лице заиграла веселая улыбка.

– Ким, – с ней мы тоже сильно обнялись, – несмотря ни на что, ты действительно хорошая подруга, и я ценю, что ты есть в моей жизни.

– О, Самми… Ты чудесная!

Здесь оказалась ещё и Брук. За это короткое время она стала частью нашей маленькой семьи. С ней мы также обнялись и обменялись парой фраз. От них я узнала, что была в отключке около восьми часов. Роберт приезжал, но уехал, так как нужно запустить Тайсона домой.

– Послушайте, – обратилась я к ним и мои губы расплылись в счастливую улыбку, – я очень рада, что у меня есть такие замечательные друзья, как вы. Каждый из вас по особенному дорог мне, – я стала поочередно смотреть на каждого. – Тай, ты… ты тот брат для меня, которого у меня никогда не было. По правде