Благо на этот раз чутьё не требовалось. Наёмнице не нужно было рыскать по улицам, «вынюхивая» заказы. Всё обстояло куда проще: на восемнадцатый лунный день должен был появиться некий осведомитель, который оповестит её о намеченной цели. А значит, в запасе оставалась ещё пара дней, чтобы отдохнуть, а главное — настроиться.

Расположившись на перинах, девушка взялась за гусиное перо и бумагу. Это было одно из её упражнений и привычка, приобретённая ещё в детстве. Когда она бралась за написание историй, на душе у неё становилось живее, а мысли и чувства приходили в порядок. Джиа вспоминала свои приключения и переиначивала их на манер сказок. Впрочем, вскоре после написания девушка сминала их и выбрасывала безо всякого сожаления.

Размышления о предстоящем задании были не менее важны. Насилие удовольствия ей не приносило. Разве может врач, ампутируя ногу пациенту, ощущать какие-то чувства к самой конечности? Но настраивание сознания — было вторым и самым важным упражнением в её ремесле. Когда перед внутренним взором Джиа возникал город-организм, часть которого была поражена неизлечимой болезнью, мысль об операции, в которой ей отводилась важная роль — удалить злокачественное образование, — неизменно прибавляла сил.

Девушка сделала последние записи и отбросила в сторону испещрённые аккуратными буквами листы. Она поднялась с кровати, сладко потянулась и растормошила волосы. Эта переливающаяся золотом копна была её главной гордостью. За годы, проведённые в тайной обители Аркха, волосы отросли до самых бёдер, а потому Джиа, среди прочих премудростей, в совершенстве освоила старинную эльфийскую науку плетения кос.

Взгляд девушки невольно упал на отражение в зеркале, и она недовольно поморщила носик. Затем, вздохнув, посмотрела на свои руки и ноги. Ей следовало набраться терпения и привести себя в порядок, не только внутри, но и снаружи. И это было третьим обязательным упражнением наёмницы.

По волосам, лицу и рукам можно было судить не только о здоровье человека, но и о роде его деятельности, — и ничто из этого не должно было выдавать информации более того, чем пожелает охотник. Настоящий профессионал обязан бережно ухаживать за рабочими инструментами: точить, полировать и смазывать — не только меч, но и тело.

Сила рук нужна, чтобы держать оружие, взбираться и пролезать там, где это кажется невозможным, а чувствительность пальцев — чтобы взламывать замки, определять слабые точки на теле жертвы и многое другое. Для этого мышцам, сухожилиям и суставам требуется давать как нагрузку, так и хороший отдых.

Как Джиа ни брезговала городами, а возможностей пополнить запасы ингредиентов, да и получить хорошие денежные заказы здесь было значительно больше, чем в лесах и деревнях. Было у крупных городов и ещё одно существенное преимущество — библиотеки. Наёмница любила читать и проводила за книгами много времени, изучая фольклор и историю мира Сия.

Она слышала, что в столице располагается самая большая и старая библиотека во всей стране. В ней Джиа, помимо прочего, надеялась найти и записи о том кровожадном духе с болот, с которым она так неудачно столкнулась пару дней назад. Прежде чем снова приближаться к лесам, необходимо было разузнать об этом явлении как можно больше.

Ближе к вечеру Джиа вышла на улицу и первым делом принюхалась. В каждом городе пахло по-своему, но по большей части в местах скопления людей просто воняло. Даже в самых чистых кварталах охотница ощущала чрезмерно плотный и грубый привкус. Запахи, звуки, суета — всё в городах было чрезмерно.

Изучение ольфакции (языка запахов), как и аускультации (мелодии жизненной силы вѝтали), довольно сложно для человеческих существ, чьи нюх и слух не столь остры, как у эльфов или тем более у лис. Но Джиа отличалась особым талантом.

Она была так хороша в чутье, что учителя эльфы в обители Аркха не упускали случая напомнить девушке её место. Они любили повторять, что для непредвзятого восприятия ученик должен быть чист и свободен от личных страстей, иначе он рискует услышать собственную историю. Беспристрастность и доверие внутреннему чутью — вот главные качества профессионального охотника.

Три самых ярких звезды в созвездии Сьидам: Кайкэс — слепота, Мутэс — немота и Сурдэс — глухота — символизировали основные принципы работы охотника. В поисках жертвы сумеречные лисы не имели права ориентироваться лишь на зрение или слух и уж тем более рассуждать о заказе с кем бы то ни было, включая самих себя.

Девушка задумалась о случившемся в деревне: все эти актёры, болотная тварь и ведьмак — не слишком ли глубоко запали ей в душу? Вздохнув, она выполнила серию незаметных выдохов, очищая обоняние, и вновь принюхалась.

Самторис пах пылью и солнцем, цветущими садами и шумными базарами, сладко надушенными богачами и горьким потом нищих. Но, помимо этого, скрывалось в его аромате нечто новое, даже приятное, но пока неясное для Джиа.

Основу составляли насыщенные, яркие — горячие запахи, доступные обычному обонянию. Однако среди них наёмница различала и более тонкие, прозрачные — холодные сплетения ароматов. Они, словно голоса, рассказывали истории проходящих мимо неё людей. Лишь незаметное движение ноздрей и…

От пятого яруса к четвёртому неспешно поднимался плотный господин средних лет. Он шёл прямиком из терм, и просторные одеяния его источали чистоту и свежесть. После бани его кожу щедро удобрили заморскими маслами, а одежду выстирали, избавив от недопустимых для его статуса следов ночных развлечений. Но менее яркие запахи, как правило, куда въедливей, и за пряностью духов Джиа почуяла лёгкий аромат юношеского тела.

А вот прошествовали молодые девушки. Обе громко смеялись. Одна из девиц восторженно щебетала, демонстрируя подруге обручальный браслет — тонкое кольцо на запястье, выполненное из золота и переливающееся драгоценными самоцветами. Девушка пахла искренней радостью и нетерпением. Подруга же её звучала иначе. От её розовых губ, застывших в напряжённой улыбке, веяло некой давней и словно бы подтухшей кислинкой обиды.

Джиа прошла мимо двух старцев строгого вида. Перебивая друг друга, они ожесточённо спорили о несовершенстве мира. Одного из пожилых мужчин искренне огорчала безнравственность внуков, а второго — пошлость современного искусства. И оба они ругали слишком уж жаркое лето, которое, по их мнению, стало причиной ужасающего запаха на верхних ярусах города.

Изнемогая от пота и тяжёлой моральной ноши, старцы соревновались, кому из них живётся тяжелее. Они говорили на северном энсолорийском, но то и дело принимались бурно жестикулировать, совсем как южане, а пальцы их искрились рубинами и сапфирами.

Широкие улицы верхних