Завернусь в плед, устроюсь в любимом кресле и пусть все летит к чертям.

— Ладно, — сказала Алёна, — Милка с Толиком пусть остаются, а мы пойдем.

Мы поднялись, простились со всеми, натянули куртки и направились к выходу.

На улице подморозило, я остановилась на секунду и поплотнее запахнула куртку.

— Стой, достану перчатки, — и полезла в рюкзак.

— Слушай, — шепнула Алёна, — он сейчас похоже выйдет за нами, вот тоже поднялся с места.

Я машинально обернулась на окно, через которое хорошо просматривалась большая часть зала, но толком ничего не разглядела.

— Пошли скорее.

Подхватила ее под руку, забыв про перчатки, и мы зашагали в сторону стоянки университета.

— Ну вот, никто за нами не идет, — сказала я метров через двадцать, — тебе показалось.

Но только я произнесла это, как Третьяков обогнал и перегородил дорогу.

— Оля, надо поговорить.

Я вздрогнула от неожиданности, отскочила на шаг и мой кроссовок попал на край затянутой льдом лужи. Поскользнулась и поняла, что сейчас растянусь на дороге прямо под его ногами. Сергей среагировал мгновенно, в ту же секунду оказался рядом, схватил за плечо и не дал упасть, а я вцепилась с него двумя руками.

— Аккуратнее.

— Спасибо.

На секунду время остановилось, но я тут же пришла в себя, вывернулась из его рук, снова отступила и нахмурилась.

— Говори быстрее, у нас дела.

— Отойдем?

Я схватилась за Алену, потому что почувствовала, что подруга собралась испариться и оставить меня наедине с ним. А я этого не хочу. Что он может мне сказать? Очередную колкость? Завтра я смогу дать отпор, но не сегодня. Слишком много сил я потратила на этот день плюс бессонная ночь накануне. Завтра, когда я соберусь с силами, сможешь высказать все, что хочешь, но не сейчас.

— Если есть что сказать, говори так.

— И все же, хотелось бы пообщаться с глазу на глаз.

— Извини, мы торопимся.

И обогнув ненавистного типа, из-за которого вся жизнь пошла наперекосяк, потащила Алену за собой.

— Оу, что это сейчас было? — воскликнула подруга, когда я буквально усадила ее в свою машину в целях конспирации, вдруг Третьяков сейчас за нами наблюдает.

— Ты о чем?

— Вот это напряжение между вами, только что искры не летели. — И она взмахнула руками, изображая как, по ее мнению, должны лететь искры.

— А, это, не обращай внимания, у нас всегда так. Просто кое-кто меня слишком сильно ненавидит.

— По-моему, я оказалась права, этот кое-кто в тебя сильно влюблен.

— Замолчи или выметайся из машины.

— Нет уж, теперь вези меня домой, второй день на такси мотаюсь. Я же рассказывала, что эти олухи из автосервиса никак не достанут новую деталь?

— Упоминала.

— Ну вот, а теперь еще заявили, что фильтр нужно менять, а это разбирать весь мотор. Представляешь? Из-за какого-то фильтра разбирать весь мотор.

Я была рада что она сменила тему и выехала со стоянки.

Пришлось сделать небольшой крюк, и через двадцать минут я тормозила у подъезда дома, где жила Алёна. Ее родители настояли на получении диплома, сняли дочери квартиру на время учебы, сами же жили в другом городе. Я их никогда не видела, только знала, что у них несколько успешных интернет-магазинов, и они могли позволить себе такие траты.

Мы простились, и я покатила к себе.

Ехала не спеша, любуясь огнями вечернего города, и ни о чем не думая. Меня всегда завораживала дорога, идея бесконечности пространства, жизни в непрерывном путешествии. Когда я за рулем, способна думать только о дороге — полотне асфальта перед глазами, и ни о чем больше, возможно поэтому любая поездка оказывает на меня терапевтическое действие. Мой личный релакс. Жаль, что сегодня я доехала слишком быстро. Потому что как только я выйду из машины и окажусь в своей комнате, у меня начнется истерика. Только бы хватило сил дойти до комнаты.

Свет фар высветил забор моего дома, я съехала на обочину и сбросила скорость, собралась нажимать на брелок сигнализации, чтобы открыть ворота и заехать на участок, как меня с шумом обогнал мотоцикл, ушел вперед и прямо передо мной резко затормозил, развернувшись боком, так что пришлось выжать педаль тормоза до предела.

Я выскочила из машины и с удивлением узнала в водителе, снимающем шлем, Третьякова.

— С ума сошел! А если бы я не успела затормозить? — воскликнула в ярости.

— На такой скорости не успела бы?

— Да, а вдруг?

— Но ты успела.

Я сделала глубокий вдох, а потом выдох.

— Как ты тут оказался? — спросила уже спокойнее.

— Это очевидно, ехал за тобой.

— Зачем? Зачем ты за мной ехал? Что тебе еще надо?

Только не показывай слабость, уговаривала я себя, не здесь, не при нем, продержись еще чуть-чуть.

Он соскочил с байка и подошел ко мне.

— Я же сказал, надо поговорить.

— Так срочно?

— Прямо сейчас.

— Ладно.

Выключила фары, закрыла машину и вновь повернулась к нему.

— Ну?

Он стоял, сунув руки в карманы и при свете фонаря его лицо с заостренными чертами казалось вылепленным из камня.

— Ты не собиралась встречаться с Денисовым, — озвучил он то, что я и так прекрасно знала.

— С Вовкой? Нет конечно.

— Тогда почему утром ты…

— А чего ты хотел, Третьяков, — сказала устало, — чтобы я начала оправдываться? И ты бы поверил? Ты же так уверен, что я гуляю со всеми подряд и…

Он схватил меня за плечи, прижал к дверце машины и зажал рот поцелуем. А я не могла сдерживаться. Мы целовались исступлённо, забыв обо всем на свете, не обращая внимания ни на холод, ни на снег, что неожиданно повалил с неба крупными хлопьями.

Когда он меня отпустил я еле могла дышать. Лицо горело, я прикрыла глаза и откинула голову вверх, тут же почувствовав на своей коже прохладные касания снежинок.

— Что ты делаешь? Пойдем хоть в машину сядем, простудишься.

Я завела мотор, включила печку и перебралась на заднее сиденье, где уже сидел Третьяков. Смотрела из окна на снегопад, потом на свои руки и пыталась справиться с волнением.

— Оля, — позвал он, — посмотри на меня.

Набралась смелости и повернула голову. Несмотря на полумрак я отчетливо видела блеск его глаз.

— Иди сюда, — попросил тихо и я не могла отказать.

Придвинулась, он тут же обнял меня и поцеловал, а я запустила руки ему под куртку.