У подъезда ее терпеливо дожидался охранник Игорь. При виде Милы, фактически тащившей на себе Калину Троекурову, он изумленно присвистнул, но тут же подхватил молодую женщину с другой стороны. Она кулем повисла на нем, бормоча сквозь забытье что-то.

– Игорь, я понимаю, что у вас кончилась смена, но очень вас прошу, давайте отвезем Калину домой на ее машине. Мы не можем бросить ее в таком состоянии. Потом я вызову вам такси, чтобы вы могли забрать свою машину у моего дома.

– Мне? А вы?

– А я, наверное, останусь у Калины на ночь, – еще мгновение назад Мила вовсе не собиралась ночевать у незнакомого человека, но решение пришло внезапно и казалось единственно верным. – У нее очень высокая температура, если понадобится, то буду вызывать «Скорую помощь».

– В лесу что ли простудилась? – буркнул Игорь.

– В каком лесу?

– В том самом, где ее мужа нашли с ножевым ранением в сердце, – с вызовом объяснил охранник.

– Ее не признали виновной, так что не распускайте пустые сплетни, – рассердилась Мила.

– Да нет, это я так, – смешался Игорь. – Я, если честно, не верю, что это она. И что Антон, тоже не верю. Я вам скажу, что это еще умудриться надо – так ударить. Тут надо опыт иметь.

– Опыт убийства?

– Чтобы такой удар нанести, надо либо профессиональным киллером быть, либо в спецназе служить, либо врачом работать, либо спортом заниматься, да не абы каким, а например спортивным туризмом.

– Чем?

– Не верите? А зря. Я знаю, о чем говорю. Мы с сестрой все детство в такой секции провели. Еще и ориентированием на местности увлекались, но не только. Там нас учили выживать в природной среде и ножом пользоваться научили. Но я не гарантирую, что с первого раза в сердце попаду. Вернее, попаду, конечно, но процентов на девяносто. А Антон с Калиной в такие секции не ходили, анатомию человеческую не изучали. Вот так-то.

За разговорами до дома Троекуровых доехали довольно быстро. Калина спала на заднем сиденье своей машины, провалившись в сон сразу, как только очутилась на сиденье. Минут через семь машина остановилась перед воротами небольшого, но добротного двухэтажного кирпичного дома. Основательного, вот какое слово подходило к дому больше всего.

– Я не знаю, как ворота открыть, поэтому загонять машину внутрь не буду, – деловито сказал Игорь. – Поищите ключ от калитки и от входной двери. Он, скорее всего, должен в сумочке быть. Вы правда собираетесь тут ночевать?

– Да, – кивнула Мила. – Вот только Кактуса надо покормить, а я понятия не имею чем.

– Мне все равно за машиной возвращаться. Если доверяете, давайте ваши ключи, я соберу все, что скажете, а Игнат привезет.

– Игнат?

– Ночной охранник, я же вам говорил.

– А он что, и здесь будет меня охранять?

– А какая разница, – искренне удивился Игорь. – Вы – объект, а где именно вы находитесь, не имеет значения. Мне придется ненадолго оставить вас одних, но это минут на двадцать, не больше. Когда я отведу вас в дом, то вы запритесь изнутри и никому не открывайте, пока Игнат не придет. Корм он привезет и чего там еще надо?

По-хорошему, надо было бы собрать одежду на завтрашний рабочий день, чтобы отправиться в школу прямо из дома Троекуровых, но просить Игоря собирать ее белье и зубную щетку было немыслимо. Да и Кактуса с утра в чужом доме не оставишь. Кроме того, пока неведомый Миле Игнат с утра сможет завезти их с собакой домой, так что Мила все прекрасно успеет. Что ни говори, а в том, чтобы быть «объектом», есть свои преимущества.

– Тогда привезите корм, он стоит в холодильнике в синей кастрюле с горохами. Можно отложить примерно треть в пластиковую мисочку, найдете ее в шкафу рядом с плитой. И еще одну из лежанок для собаки привезите, пожалуйста. Кактус привык в них спать. И, наверное, аптечку. Я не знаю, какие лекарства есть у Калины, а рыскать в чужом доме не хочу. Пусть Игнат привезет мою, она тоже в кухне, в верхнем шкафчике в углу. Найдете. И да, спасибо вам, Игорь.

– Не за что, – улыбнулся охранник.

Спустя час все было обустроено с максимально возможным комфортом. Калина Троекурова, напоенная растворимым порошком от температуры, а следом за ним чаем с найденной в холодильнике малиной, спала в своей кровати и ровно дышала во сне. Щеки ее уже не были ярко-алыми, из чего Мила сделала вывод, что врача пока можно не вызывать. Сама она позвонила маме, но рассказывать, что ночует в чужом доме, не стала. Поведала лишь о визите Антона Кедровского и его последующем аресте, а также о том, что у Андрея Васильева, оказывается, был зуб на покойного.

– Милка, не лезь в расследование, – с тревогой в голосе настаивала мама.

– Да я и не лезу, – заверила ее Мила, искренне считавшая, что действительно никуда не лезет.

– А что твой архитектор?

– Со вчерашнего дня пропал, – сообщила Мила, которой ужасно не хотелось признаваться, что исчезновение Савелия Гранатова ее задевает. – Как ушел вечером, так больше и не объявлялся. Даже не писал.

– Ну, может, занят, – философски сказала мама.

Мила прекрасно знала, чем именно занят ее новый знакомый – слежкой за спящей сейчас на втором этаже женщиной. Интересно, а он вообще в курсе, что Мила сейчас здесь, в этом доме? И не желанием ли попасться ему на глаза вызвано ее неожиданное решение остаться у Калины в доме, хотя та ее и не приглашала? Ответ на последний вопрос был очевиден, потому что Мила никогда не лгала не только своим ученикам, но и себе.

– Ладно, мамуля, пойду почитаю перед сном, – сказала она маме, которая была мастерицей по части считывания дочкиного настроения. – Завтра позвоню. И не волнуйся, все у меня хорошо.

Закончив разговор, она обошла дом, знакомясь с тем, как тут все было устроено. С одной стороны, это было не очень красиво, с другой – она ничего не трогала, просто осматривала расположение комнат. На первом этаже помимо кухни-гостиной, на диване в которой Мила и решила ночевать, еще находилась одна гостевая комната.

На втором этаже кроме спальни хозяйки располагалась вторая спальня, по всем признакам принадлежащая убитому хозяину дома. Здесь находился шкаф с мужской одеждой, огромный плазменный телевизор во всю стену, широкая, крепкая, совершенно неженская кровать. Итак, супруги Троекуровы спали в разных комнатах. Любопытная и очень говорящая деталь.

Еще одна комната была кабинетом хозяина. Там стоял большой дубовый стол с кожаным покрытием, очень дорогой и