почти в упор; с такого расстояния не промахиваются, особенно такие опытные ребята, как Михаил Роговой. Так ведь?.. Простреленное насквозь плечо горело огнём; времени увернуться просто не было. Пуля с омерзительным чавкающим звуком вошла прямо в мою го…

* * *

Череп парня взорвался кровавым месивом, разбрызгивая мозги по стенам; Михаил опустил пушку.

Ничего лично. Так это было, или он уже ненавидел этого паренька всей душой?

Какая теперь разница?

Парень был неплох, приходилось признать. Но его подвела самоуверенность. Выйти против него один на один, подумать только! Что за дурак. Решить, что он способен…

Уже собравшись развернуться, Михаил застыл. Какого?.. Почему он снова живой, стоит и морщится, а на голове и на плече — ни царапины?

* * *

Я поморщился. Да уж, ощущения не из приятных, когда тебе пуля разносит черепушку. Да и простреленное плечо тоже не назовёшь тем, что захочется повторить…

Но жаловаться некому и некогда, нытьё для слабаков, а мне ещё нужно прикончить Михаила. Уходя вниз, я швырнул серп прямо в него — снизу вверх. Всерьёз не попал, но всё-таки не ожидавший такой подлянки Михаил замешкался на секунду — и серп прошёл сквозь его бедро, заставив схватиться за ногу.

— К-как⁈ — хрипло выдохнул он, не забывая снова вскинуть пистолет. — Что ты сейчас…

Я пожал плечами, ловя вернувшийся бумерангом серп.

— Секреты фирмы.

— Только один человек мог такой… из тех, кого я…

Я промолчал. Не буду же я выдавать ему, что именно тот самый человек и показал мне свой коронный приём!

* * *

— … будет довольно глупо отправлять вас туда неподготовленным, Денис, — сообщил мне Альтов тогда, прошлой ночью, задумчиво постукивая пальцем по столу. — Какими бы силами вы ни владели, вы лишь студент-первокурсник, а вот Михаил — мой ученик. Причём, пожалуй, не из худших…

Он печально вздохнул. Что ж, его можно было понять — всегда печально, когда твой ученик пытается тебя предать. Что поделать, бывает. Жиза.

— Но ведь ходить по слоям он не может! — заметил я.

— Не может, — согласился Альтов. — Но и вы не сможете.

— Почему это⁈

— Потому что я знаю, как устроен этот бункер — а бункер устроен таким образом, чтобы защищать в первую очередь от нежити, от атак с Той Стороны, — пояснил старикан. — Там повсюду спектральные ловушки, коснёшься их — и завязнешь намертво… прошу прощения за каламбур. Так что применять этот приём так не выйдет. Но…

Он покачал головой и хмыкнул.

— Есть одно преимущество, недоступное Михаилу — но доступное вам, юноша. Рассинхрон.

Я моргнул. Он думает, что это слово должно мне что-то сказать?..

— Спектральные ловушки, спектральное оружие, спектральная энергия… — Альтов глядел на меня. — А что это за «спектр» такой? Ну же. Это вы должны были проходить в самом начале курса, молодой человек.

Я пожал плечами; вопрос действительно казался лёгким, но отчего меня тогда грызло ощущение, что в нём какой-то подвох?

— Ну, спектральная энергия — это энергия, из которой состоят загробные сущности, всякого рода призраки. Её ещё называют эктоплазмой…

— Всё так, — кивнул Альтов. — Не неплохо зазубрили. Но знаете, как это называлось во времена моей молодости, когда до Прорыва оставалось ещё почти два века?..

Он усмехнулся.

— Душа. Слышали о таком понятии?

Я кивнул, всё ещё не вполне понимая, к чему он ведёт.

— То есть, это энергия смерти?

— Наоборот! — возликовал Альтов. — Это энергия жизни! То, что вдыхает жизнь в нас, что заставляет кусок мяса, именуемый нашим телом, двигаться! Конечно, когда душа попадает на Ту Сторону, она теряет часть своих свойств и начинает медленно разлагаться — так же, как и тело. Но живая душа — наверное, самое сильное, что есть во Вселенной!..

— … вот как? — Аббадон глянул на Альтова с изрядной долей скептицизма. — А почему я не в курсе?

— Потому что это в твоей природе — быть не в курсе и отрицать очевидное, — парировал старик. — Видите ли, молодой человек. Да, энергия смерти невероятно сильна — но всем известно, что в конечном итоге жизнь всегда побеждает смерть… как бы нашему общему знакомому не хотелось обратного. Рассинхрон — тот приём, которому он никогда не сможет вас научить… а я могу.

Смерть лишь саркастически хмыкнул и демонстративно закрылся книгой.

— Рассинхрон — это разделение своей души на две части. Ту, что мертва, и ту, что жива, — продолжал пояснять Альтов. — Но у живых нету «мёртвой» части души, а у мёртвых нету «живой». Ну?

Он кивнул мне, давая шанс проявить догадливость.

— … и только те, кто бывал сразу в двух мирах… — начал соображать я.

— Вот именно! — Альтов щёлкнул пальцами. — Схватываете на лету, юноша. Рассинхрон — это очень простой приём, и в то же самое время чрезвычайно редкий, потому что редки такие люди, как мы с вами, побывавшие по обе стороны. А ещё реже — те из них, кто умеет ходить туда-сюда.

Я моргнул.

— То есть, мне нужно отправить на Ту Сторону не всего себя, а только часть?

— Всё так, — согласился Альтов. — «Живая» часть души, связанная с физическим телом, боится материального оружия — но ей не страшно спектральное. «Мёртвая» часть — ровно наоборот. И это только самые основы!..

Я нахмурился, поглядел на Смерть; тот молчал, всем видом показывая, что это не его дело.

— Но… всё настолько просто… но должен же быть какой-то подвох!

— О, да, он есть, — согласился Альтов, вмиг посерьёзнев. — И о нём обязательно нужно помнить.

* * *

Я помнил о подвохе.

Да уж. Забыть о нём не получилось бы, даже если бы я захотел — всё-таки боль от простреленной головы и плеча не дала бы.

И пусть рана была нанесена «мёртвой» части моей души — той, которой не могло повредить материальное оружие — боль никуда не девалась. Как сказал Аббадон в самом конце наших с Альтовым трёхчасовых тренировок — способ рабочий, но очень болезненный, а если я переживу схватку, мне понадобится долго восстанавливаться.

Я надеялся, что всё-таки её переживу.

Бросок — и серп, вращаясь, направился прямо к голове Михаила. Тот вскинул левую руку, и стена золотого сияния встала между нами за секунду до удара. Лезвие врезалось в магический щит