вперед, и тощий перенацелил лук с меня на него.

– Только пошевелись, и умрешь, – произнес он вкрадчивым тоном, шедшим вразрез с его разбойничьим видом.

– Стой, Рис. – Я посмотрел на тощего. – Он всего лишь мальчишка. Не причиняйте ему вреда.

– Если попытается отвязать лошадь, я его прикончу, Бог свидетель.

– Твой конь стоит немало.

Толстяк слегка опустил лук и направился к Лиат-Маха. Тот при виде незнакомца подался назад, насколько позволяла веревка.

– Шлем тоже продадим и меч. – В первый раз заговорил юнец, англичанин, как и его спутники. Острие его стрелы указало на кожаный сверток на моем плече. – А там что?

Им не важно, кто мы, понял я, стараясь подавить страх. Они в любом случае заберут все мало-мальски ценное, и нам здорово повезет, если мы уйдем живыми.

– Он задал тебе вопрос. – Тощий ослабил тетиву, чтобы, удерживая лук и стрелу в левой руке, правой дотянуться до моего свертка. Увесистость поклажи говорила сама за себя, и глаза худого загорелись. – Да это же кольчуга!

Во взглядах его спутников появилась алчность – всякий знал цену подобной брони, и последняя моя надежда покачнулась на краю пропасти отчаяния. Без коня, доспехов и оружия я буду ничем не лучше безземельного крестьянина. А уж погоня за Гаем Фиц-Алдельмом, затея и без того безумная, станет еще более несбыточной. Лучше сразиться, решил я, чем смириться с такой судьбой.

– Я заберу это, – сказал тощий, потянув на себя тяжелый кожаный сверток.

– Рис, беги! – крикнул я по-ирландски. – Уноси ноги!

Надеясь, что он подчинится, я дернул плечом, сбросив кольчугу на тощего. Не готовый к тому, что на него свалится такая тяжесть, он не смог избежать ни падения хауберка себе на ноги, ни моего удара кулаком в лицо. Я врезал настолько сильно, что у него щелкнула челюсть. Пошатнувшись, он сделал шаг назад, и я схватился за его лук. Это была ошибка. Каким-то чудом он продолжал крепко удерживать оружие. Мы сцепились. Я врезал ему снова, с правой и с левой: короткие, но мощные удары в живот. Тощий взревел, как раненый бык, но лук не выпустил. Тогда я потянулся за его кинжалом. Выхватив клинок, я всадил его в живот противнику. Тот повалился наземь, теперь уже со стоном.

Я вспомнил про других негодяев, и у меня похолодело внутри. Я упал на свою жертву. Стрела пропела над головой, как раз там, где мгновение назад стоял я. Облегчения я не чувствовал, только бурлящий страх, сознавая, что следующая стрела прошьет меня насквозь. Я перекатился через испускавшего стоны худого, пытаясь закрыться им, как щитом, от выстрелов его приятелей и одновременно – разоружить его. Стрела вонзилась в тощего, пройдя совсем рядом с моей ладонью, сжимавшей теперь его лук. Бедолага взвизгнул, издав такой высокий звук, что у меня заныли зубы. Теперь у меня был лук – хорошо! – но, лихорадочно нашаривая его рукоять, я понимал, что не успеваю. Следующая стрела уже нацеливалась в меня. Она пронзит мою плоть задолго до того, как я смогу наложить свою стрелу, натянуть тетиву и выстрелить.

Но смерть с железным жалом не прилетела.

Вместо этого я услышал удар, стук, обычно издаваемый врезающимся в кость камнем, и мгновение спустя вопль ярости. Я понятия не имел, в кого попали. Не знал, сколько мерзавцев целятся в меня: один, два или больше. Насмерть перепуганный, надеясь, что Рис смог убежать, я вскочил и завертел головой, одновременно накладывая стрелу на тетиву лука тощего.

Снова треск, еще один крик боли. Я в изумлении воззрился на рябого юнца, державшегося за голову. Шагах в пятнадцати за ним гарцевал на месте Рис, заводивший правую руку за плечо, чтобы бросить очередной камень.

Этот противник был связан боем, по крайней мере на время. Повернув голову, я увидел толстяка. Стоя шагах в двадцати от меня, он нацеливал стрелу. Клянусь, сердце мое почти выпрыгнуло из груди, так я перепугался. Уверенный, что смерть пришла за мной, я застыл на месте.

Что-то прошуршало в воздухе, и толстяк охнул от неожиданности. Я заморгал. Из груди врага торчало оперение стрелы. Подстрелен. Но кем?

Толстяк повалился, а я развернулся, торопясь спасти Риса от юнца. Но не успел я прицелиться, как другая стрела вошла моему предполагаемому противнику между лопаток. Рябой рухнул и больше не двигался. За ним я разглядел Риса, бледного, но вроде как целого и невредимого. Никогда в жизни не испытывал я большей радости.

– Видел, откуда прилетели те стрелы? – окликнул я мальца.

Тот молча указал мне за спину.

Покрывшись мурашками – вдруг незримый лучник желал вреда и нам? – я повернулся.

Из-за бука выступил высокий человек в капюшоне. В руках он держал могучий боевой лук с натянутой тетивой и стрелой, готовой сорваться с нее.

– Их было только трое? – спросил он по-французски.

Растерявшись, потому как говорящие на французском люди не встречались нам после выезда из Стригуила, я ответил:

– Думаю, что так, друг. – Потом, перейдя на ирландский, сказал: – Рис, ты видел других?

– Нет, сэр, – молниеносно отозвался он.

Высокий мужчина подошел ближе, обводя цепким взглядом деревья и кустарник под ними. И опустил оружие только тогда, когда удовлетворился осмотром.

– Мы с мальчиком обязаны вам жизнью, сэр, – сказал я. – Благодарим вас.

Ярко-голубые глаза наблюдали за мной из-под капюшона.

– Я сегодня рассчитывал поохотиться на оленя, а не на людей.

Знакомая нотка в голосе. Я придвинулся поближе.

– Можно ли узнать ваше имя, сэр?

– Божьи ноги, ты! – Капюшон откинулся на спину, открыв памятную мне гриву золотисто-рыжих волос. – Как занесло тебя в эти леса, Руфус Ирландец?

Лишившись дара речи, я упал на одно колено и склонил голову. Жизнь мне спас не какой-нибудь английский землевладелец, но герцог Ричард собственной персоной. Я-то думал, что он в Аквитании, а герцог стоял передо мной во плоти и крови.

Крепкая ладонь опустилась мне на плечо.

– Встань.

Я поднялся, держа лук.

– Спасибо, сир. – Волна эмоций захлестнула меня, и я добавил: – Без вас мы оба были бы уже мертвы.

Глаза Ричарда слегка сощурились.

– Мальчишка ловко кидается камнями. Он сумел постоять за себя, а вот про тебя я этого сказать не могу.

Щеки у меня загорелись, я повесил голову.

Добродушный смех.

– Я пошутил, Руфус. Против тебя были трое, все с луками. То, что ты еще дышал до моего прибытия, – свидетельство твоей стойкости.

– Сир.

Я кивнул, чувствуя еще большее смущение.

– Сэр!

Крик Риса побудил меня взглянуть поверх плеча Ричарда. На краю опушки виднелся еще один человек с натянутым луком. Стрела была нацелена Ричарду в спину. Я уперся плечом