их клетки, природа создала как–то иначе? Других вариантов в голову не приходит…Пока «отмокаю», онни штудирует контракт, чтобы, когда выйду из ванны, сказать мне «да» или «нет». В смысле — подписывать или вносить в текст правки? Лично для себя, после изучения условий, уже решил — нормально всё. Более чем устраивает. Но, всё равно, отдал читать СунОк, предупредив, мол, «если что» — виноватой будет только она. Не, ну а чего? Не одному же мне покрываться холодным потом, принимая решение? Пусть все, кто любят славу и деньги, почувствуют, как это — «брать всю ответственность на себя». Чего оно, в реальности стоит…Господин Такаси смог произвести впечатление в этот день ещё раз. Первый, удивив точностью исполнения моих хотелок в отеле. Второй, буквально через час, после того, как я пожелал ознакомиться с проектом договора, прислав его с посыльным. Если он хотел, как говорит онни, вызвать «вау–эффект», то он его добился. У меня натурально челюсть отвисла, когда вместо файла, «прилетевшего» на электронную почту, в дверях номера появился курьер в форменном костюме, с кожаной папкой, в углу которой золотым тиснением значилось — «Sony music corporation». «Вот она — богатая жизнь, — подумал я, держа приятные на ощупь листы высококачественной бумаги, с текстом, отпечатанным явно дорогими чернилами. — Это вам не как в Корее — три года обещанного ждать!» И смысловое содержание документа тоже было — под стать своей шикарной доставке. Согласно ему, всемирная корпорация Сони — даёт, даёт, даёт, даёт, а госпожа ЮнМи у неё — берёт, берёт, берёт, берёт, обязуясь взамен только побыть шесть месяцев трени. А–фи–геть… В жизни не видел соглашения без всяких санкций, с одними лишь преференциями для нанимаемого работника. Кажется, ниппонцы и в самом деле решили меня заполучить, раз предлагают столь суперлайтовые условия. Что могу сказать по этому поводу? В Японии живут умные люди. Не просто же так у них, когда–то империя была? Даже Хангук в своё время учили, как водопровод делать…В общем, решено! Расписание на следующий день — меняется! Сегодня, в плане было: выйти из больницы, переезд в отель, адаптация на новом месте, отдых. Завтра, с утра, — ознакомление с токийской производственной базой «Sony music». Затем — обед и трансфер в головную штаб–квартиру корпорации, где будет осуществляться обсуждение сотрудничества. Будем экономить время! Как проснусь, сразу отправляюсь в офис к Такаси, ставлю свою визу на оригинале, он его закидывает в Корею, мама подписывает, возвращает и у меня есть занятие на полгода! Чёрт, наверное, поздно уже звонить японцу. Неудобно.

— Ты там живая⁈ — кричит, стуча в дверь, СунОк.

— А что⁈ — ору в ответ и думаю — «сдохнуть спокойно не дадут»…

— Я изучила договор, никаких «подводных камней» не нашла!

— Сколько раз прочитала?

— Пять!

— Замечательно, — комментирую я и сползаю в воду пониже. Не, не стану ничего менять на завтра. Акиро уже планы составил, людей организовал, а я ему всё это ломать буду. Решит ещё, что у меня — «от радости в зобу дыханье спёрло» и соображалку отшибло напрочь. «Принцессы так не поступают». Пусть прыгает перед ЮнМи, показывает, на что способен. Посмотрим, будет «подкатывать», как говорит СунОк, или нет. От этих японцев — чего угодно можно ожидать!

Время действия: пятнадцатое июля, утро

Место действия: ресторанный зал отеля

— ЮнМи, кто она такая? — шёпотом спрашивает СунОк, пригнувшись к столу и смотря на меня испуганными глазами с расширенными зрачками.— Томодачи, — отвечаю я.

(томодачи — переводится с японского как «друг», но подразумевается под этим словом «знакомый», который знаком внешне , причём не тот, которому можно что-либо доверить, или доверять вообще .)

У Дмитрия Маликова в одной из его песен, есть слова: «Ножкой стройной, ты постучишься в мой сон». Сегодня утром, Сато Харуко постучалась правда не ножкой, а рукою и не в сон, а в дверь, и не в мою, а отеля, в момент, когда мы с СунОк собирались выйти и пойти на «европейский завтрак». «Шпиёнка» радостно, с поклоном, поприветствовала нас двоих, и, улыбаясь жизнерадостной японской улыбкой, сообщила, что будет меня ждать столько, сколько нужно, внизу, у выхода из здания. Не знаю, как, но онни мгновенно почувствовала, что с этой девушкой что–то «не то». В тот момент на её вопрос я пообещал — «потом расскажу». И вот сейчас, усевшись за столик и дождавшись, пока официантка нальёт нам кофе и уйдёт, сеструха приступила к «выяснению».

— Какой ещё — «друг»? — недоверчиво спрашивает она, кажется, правильно переведя слово «томодачи».Хоть онни и говорила, когда интересовался её уровнем познаний в японском — «средний», но оказалось, что она себя просто недооценивала. На самом деле, планка оказалась гораздо выше среднего. Поэтому она и понимает, что ей говорят японцы, и сама с ними почти свободно общается. Вот и у «сеструхи» талант обнаружился, а то она всё плакалась, мол, «бесталанная я»…

— Это, кого надо — «друг», — со значением произношу я, берясь за чашку с кофе. — Сотрудница японских спецслужб.

— Да ты что⁈ — СунОк ещё больше расширяет свои глаза от изумления. — А почему она здесь?

— Будет вести за мной наблюдение.

— Зачем?

— Опасаются. Наверное, думают: раз могу отговорить школьников от самоубийств, то и на действие с «обратным знаком» способна.

— С каким ещё — «обратным знаком»? — ожидаемо «не врубается» онни.

Делаю глоток кофе и думаю: «а чего я чай не заказал»?

— Бояться, что приглашу всех прыгать с моста в Сумида–гава, — объясняю я, с многозначительным прищуром смотря поверх белой фарфоровой чашки.

(Сумида–гава — «большая река», перевод с японского, река в Токио)

— А ты можешь⁇

Со вздохом ставлю чашку на блюдце. И почему–то, признаюсь.

— Дело в том, что сама не знаю, на что способна. Вокруг случаются необычные вещи, но отчего они происходят — не понимаю…

— Ты слишком глупая, чтобы быть ведьмой или богиней, — успокаивает СунОк.

— Спасибо, онни. Ты сказала именно то, что было нужно.

— Пожалуйста. Так для чего нужна Сато Харуко?

Пожимаю плечами.

— Наверное, чтобы остановить меня. Если вдруг что–то пойдёт не так…

— Как она это сделает?

— Ну, например, голову отрубит…

— Чем⁈

— Мечом. У неё раскладная катана сбоку, на бедре пристёгнута…

Онемев, онни сидит, вытаращившись, что есть сил. Пытается понять: шучу, или нет?