Шрифт:
Закладка:
Она покормила кота, поиграла с ним немного, а после, когда он устроился спать на кресле, пошла мыть его лоток. Удивляясь про себя, откуда в таком маленьком тельце столько отходов жизнедеятельности. И вдруг вспомнилось ей, как он нагадил прямо под столом в смотровой у Глеба.
И она заплакала.
Потом разозлилась на себя, домыла все, и заново перемыла. Лишь бы не вспоминать, не думать. Потому что вместе с мыслями приходила вина. Хотелось закрыть глаза руками, чтобы не видеть, не чувствовать.
Ей то хотелось бежать к Глебу, просить прощения, то казалось, вдруг он ее не любит, видеть не захочет, не простит. И, кроме того, надо было как-то уложить все это в голове. Не готова она пока была с этим жить.
* * *
После разговора у кафе Глеб направился дальше ворошить свои старые связи. Он уже примерно решил, как ответить Солодухину на его ход. Будет тому ход конем по голове. Мрачно улыбаясь уголками губ, додумывал детали. Но оставалось уточнить кое-какие предположения, что у него возникли, еще когда они вместе работали в банке.
Работал он долго, ближе к ночи позвонил Игнат. Коротко отчитался, что Аллу наказали и выставили с волчьим билетом. Голос у него был нерадостный, да и подробности рассказывать не стал. Понятно, что ничего приятного в произошедшем нету. Передал, что Надя извиняется, мол, тяжко ей, не уследила, а у него теперь проблемы.
Глеб просто принял это. Сказал, чтобы Надя голову не забивала. Сам разберется.
* * *
О, Игнат не сомневался, особенно когда в голосе его бывшего боевого командира слышались такие нотки.
— Мне надо уехать, — Глеб обратился с просьбой. — Присмотри за Дашей.
— Хорошо, — Игнат немного смутился.
После разговора в кафе он испытывал двойственные чувства. С одной стороны неизбежное разочарование доминантного мужчины, вынужденного быть статистом. С другой… Он ведь мужик все-таки. Дашка ему нравилась, и если бы не дружба с Глебом, уж он-то смог бы добиться от нее взаимности. Своего рода испытание. Трудно сказать, специально ли все это подстроено, но сам себе он напоминал собаку, у носа которой положили косточку и запретили трогать.
Глеб не закончил:
— Никому из наших не сообщай, к воскресенью я вернусь.
— Вадик меня убьет, — просто сказал Игнат.
— За это не волнуйся, — сухой, ровный голос Глеба был полон внутренней уверенности. — С ним я сам переговорю.
— Ладно, шеф, успокоил.
Разговор прекратился, а Игнат еще минуту задумчиво смотрел в пространство. Выходило так, что Глеб затеял какую-то тайную вылазку. Иначе зачем ему на неделю уезжать? А судя по тому, что рассказывал про Солодухина, собирается сделать ответный ход.
Не нравилось Игнату это его "никому не сообщай", так и знай, влезает в опасную авантюру. Эх, Глеб Виталич, Глеб Виталич… Решил стариной тряхнуть, стало быть, вспомнить свое боевое прошлое? Ну-ну.
Неделю подождать он еще соглашался, но вот так, на неопределенный срок? Успокаивал один момент, теперь Глебу есть ради кого беречься. Даша. Понятно, что Глеб и не думал от девушки отказываться, просто дал ей свободу самой решать.
Трудный день, но, пожалуй, самым неприятным было разбираться с Аллой. Игнат потер виски. Ощущение странные, вроде и жаль ее, и чувство гадливости не отпускало.
Вспоминалось, как сначала изворачивалась, отрицала, потом все-таки призналась, что просила Солодухина помочь. Тут выплыло, что она давно с ним знакома, и обратилась, потому, что знала, у того к Глебу личные счеты. Думала, проскочит? Не на тех напала. Ей просто всегда слишком многое прощалось.
Есть определенные правила, которых надо придерживаться, если считаешь себя в теме. И одни из главных — нельзя безнаказанно лезть в жизнь топа, манипулировать, предавать, лгать. Собственно, теперь ее ни один мастер из окружения Глеба не примет. Пусть ищет себе верха на стороне, если вообще кто-то захочет с ней иметь дело.
Алка рыдала, заламывая руки, ведь до последнего была уверена, что ей сойдет с рук. Что Надька ее пожалеет, как это и было всегда. Ей просто указали на дверь. Сначала она пробовала умолять, потом, хлопнув дверью, ушла. Короче, тягостное осталось от всего этого впечатление.
Не стал говорить Глебу, что скорее всего она теперь помчится к нему, думается, тот и так об знает. Игната передернуло, тяжело с женщинами разбираться.
* * *
Разумеется, как Игнат и предполагал, Алка рванула к Глебу, плакаться и умолять, в любви клясться, но только встретил ее пустой дом. Хозяина не было.
Прождала полночи, потом уехала, надеясь застать его завтра. Еще предстояло как-то объясниться с Солодухиным, вряд ли ему понравится контекст, в котором всплыло его имя. Это сулило лично ей большие неприятности.
О том, что Глеб собирался уехать Алла не знала.
* * *
Но Глеб никуда не уезжал, он просто исчез.
Сейчас все работало на него — и время, и ситуация. Алла будет метаться, дойдет до Солодухина. Глеб не сомневался, что тот занервничает в ожидании ответного хода. Вот пусть и помучается сомнениями. Нервишки себе потреплет, начнет суетиться, делать ошибки.
Это хорошо.
После разговора с Игнатом, вызвонил Вадима, тот по его просьбе сделал кое-что. После этого можно было спокойно затаиться и ждать.
глава 14
Со вчерашнего вечера Даша все мучилась сомнениями и чувством вины. Проснувшись рано поутру, пришла к выводу, что обидела Глеба ни за что, и если он теперь с ней не захочет иметь ничего общего, будет прав. Наверное.
Его причастность к бдсм по-прежнему вызывала у нее отторжение. Его садизм… Как начинала думать обо всех этих сессиях… Брррр… Прямо все в душе сворачивалось. Хотя, конечно, она мало что знала. Но ей и не хотелось ничего про это знать! То была сфера жизни, которая, как она думала, никогда ее не коснется. Ан нет, коснулась…
С другой стороны, если отделить Глеба — человека от всего этого, Даша не могла заглушить в сердце тоскливое чувство потери. Что бы она там себе не говорила, она влюбилась. Да и как было не влюбиться? Ведь он такой… Сразу вспоминалось слишком многое. То, что их связывало невозможно перечеркнуть.
В общем, как выбраться из тупика, Даша не знала. А и поехать к Глебу, просить прощения, тоже не была готова — и стыдно, и себя не переломить.
