Мальчишка насупился, что-то пробурчал, но сел исправлять. Пенелопа вздохнула. К счастью, вроде больше никто ничего подобного провернуть не хотел. Тощий и высокий Шолохов вёл себя тихо, а на подозрительный взгляд Пенелопы лишь пожал плечами. Она его невинному виду не поверила, но и доказательств планирующейся проказы у неë нет.

Остальные готовили песни, стихи и различные сценки. Пенелопа выслушала каждого и уверилась, что от них ждать подставы не стоит.

На улице уже начало темнеть, когда она столкнулась в коридоре с Саймоном.

– Вот ты мне и нужен, – произнесла она.

Саймон сразу состроил страдающее выражение лица, поняв, что у неë снова появился грандиозный план, грозящий ему неприятностями.

– Ты уже закончил работать? – спросила Пенелопа.

– Да, – с подозрением ответил он.

– Отлично. Мне надо, чтобы ты сходил за Лорой, Лео и Итаном, – сказала она.

– Зачем? – уточнил Саймон.

Пенелопа кратко пересказала ему разговор с Гришей.

– То есть ты сейчас на ночь глядя пойдёшь неизвестно куда с мужчиной, который может оказаться безумным маньяком? – напряжённо переспросил Саймон.

– Верно, – спокойно подтвердила Пенелопа.

– Я не могу оставить тебя одну, – неожиданно упёрся он.

– А я не могу взять тебя с собой. Если Гриша – действительно Хирург, то лучше сразу привести подкрепление, – резко ответила она.

Саймон задумался, а потом неохотно кивнул. Он, видимо, уже уяснил, что спорить с ней занятие бесполезное.

– Если вдруг Итан мне врежет и я попаду в больницу, то знай, что это всё по твоей вине, – проворчал он и очень быстро ушёл.

Пенелопа собрала вещи и вышла из школы. Гриша уже ждал еë на крыльце. Он задумчиво рассматривал первые появившиеся на небе звёзды.

– Так и куда мы пойдём? – спросила подходя Пенелопа.

– Да так. Прогуляемся, – туманно произнёс Гриша.

Такой его ответ ей не понравился, но Пенелопа послушно пошла за ним. Он начал вести еë мимо домов куда-то в глубь деревни. С каждым шагом Пенелопе становилось всё больше не по себе.

– Так зачем тебе понадобилось бередить прошлое? – сухо спросил Гриша, резко остановившись под оранжевым тусклым фонарём.

– Чтобы повторения трагедии не случилось, – честно ответила Пенелопа.

Гриша засунул руки в карманы и вытащил пачку сигарет.

– Я бросил курить лет уж семь как, но в последнее время не могу сдерживаться, – раздражённо сказал он, зажёг сигарету трясущимися руками и затянулся. – Странная ты, Поль. Вот уж знать не знаю, какой вы там стрелковый клуб посещали, но меня так просто не одурачить. Я ж служивый, а свояк свояка издалека видит. Впрочем, вы тут не с плохими целями. Авось, и правда кому легче станет от моего рассказа.

Пенелопа молча стояла и смотрела на него. Она не могла ни подтвердить, ни опровергнуть его слова. Глупо полагать, что они могли бы одурачить всех.

Гриша сделал ещё одну затяжку и закашлялся.

– Да как же ж я эту мерзость раньше курил? Тьфу ты. – Он затушил сигарету о снег. – Пошли. Сама глянешь.

Гриша толкнул ближайшую к нему калитку и пошёл по заснеженной тропинке в обход деревянного домика по нетронутому снегу. Она, не раздумывая, заспешила за ним. Гриша остановился около угла дома и судорожно вздохнул. Пенелопа заметила, что его дрожь усилилась. Он через силу сделал несколько последних шагов вперёд. Пенелопа вышла за ним во двор с одним-единственным широким дубом, уже сбросившим листву посередине. Гриша указал пальцем на его низкую толстую ветку.

– Там… – Его голос дрогнул и оборвался. – Там еë нашел. Вечером того дня в местном баре задержался, и вот…

Рассказ давался этому рослому и здоровому мужчине крайне тяжело.

– Винишь себя? – тихо спросила Пенелопа.

– А как же ж я могу не винить? Я был еë классным руководителем. Должен был стоять кирпичной стеной перед ней, а не рассыпаться, как карточный домик от ветра, – со злостью сказал Гриша. – Не знаю, слышала ли ты, но нам с ней в Тумаках роман приписывали. Мол, ночевала она у меня. Да, ночевала, но не было ничего. Или почти ничего… Издевались над ней в школе и деревне, семье она рассказать не могла, а у меня уши свободные нашла. Честно скажу, не верил я ей. Следов преступления не было, а остальные всё отрицали. Вот и получалось, как солнце заходит, так она ко мне на порог в истерике… Пытался я и развлечь, и помочь хоть как-то ей морально, но где психолог, а где я? Вот и вышло, короче…

Плечи Гриши затряслись с новой силой. Пенелопа в полной мере ощутила его печаль и сожаление.

– Придурок я. Относился к этому как к детской выдумке. В какой-то момент решил даже, что влюбилась она в меня, вот и привлекает, типа, внимание. Да вот от выдумок на себя руки не накладывают. В полиции сказали, мол, с головушкой она не дружила. Бред собачий. Умная была, красивая и со спортом дружила. Когда перевелась, зажигалкой вмиг стала. Ты только заикнись о мероприятии, так она уже бежит с идеями, а потом вдруг потухла совсем… Не уследил я. Нельзя мне детей доверять. Кретину лопоухому. – По лицу Гриши начали бежать слёзы.

Пенелопа подошла ближе и положила руку ему на плечо в попытке утешить.

– Невинные тоже умирают, но виной делу не помочь. Советую обратить внимание на тех, кто ещё жив. Дети вас уважают, а директор души не чает. Рано на себе крест ставить, – произнесла она.

Гриша отстранился и ударил себя по щекам.

– Эх, нюни развесил. Говорю ж, придурок, а ты права. Мне просто надо постараться чуть больше, – наигранно бодро сказал он. – Ну что, помог я? Следов-то не осталось. Искал я внимательно, но вообще ни волоска, ни ниточки.

– Помог, – искренне ответила Пенелопа.

Гриша кивнул.

– Пойду я тогда. Не могу здесь находиться, хоть и дом этот мой. Вообще, не по себе становится, будто здесь ещё кто-то из тени за мной следит, – напряжённо ответил он и побрёл к калитке.

Пенелопа подошла поближе к дереву и дотронулась до шершавой ветки. Как она и думала, Гриша – не Хирург, иначе его рассказ просто бессмысленен. По его словам, он провёл своё расследование и не нашёл ничего. Это означает только одно – следы за собой преступники умело замели. Так чисто на еë памяти работают только в ГБО, значит, смерть Миланы Гайковой точно связана с Хирургом. Однако зачем ему доводить еë до подобного? Что он хотел получить от девочки-подростка? Да и только ли от неë?

– Пенелопа! – выдернул еë из мыслей резкий голос Итана.

Она обернулась. Мимо еë лица пролетела пуля, отрикошетив от металлического забора. Пенелопа мгновенно отреагировала и скрылась за деревом.

– Беги! – раздался ещё один крик.

Ещё несколько быстрых выстрелов и сами натолкнули еë на подобную мысль. Пенелопа мысленно начала считать до трёх.

Раз. Пуля задела кору около