– О боже! Кто это так светится от счастья? Я ослеплена!

– Да ну тебя! – Я с улыбкой разуваюсь и прохожу в зал.

Подруга поднимается и разглядывает меня с пытливостью детектива.

– Дома не ночевала. Выглядишь счастливо. Что это у тебя на лице? Улыбка? Давно не видела, уже и забыла, что ты так умеешь! Ну что, рассказывай, было?

Я коротко киваю, и подруга бросается меня обнимать. Ощущение, будто моей ночи с Сергеем она рада даже больше, чем я. А это почти невозможно.

– Очень за тебя рада! Но что ты тут делаешь? Думала, вы зависните на все выходные. Я уже даже своего фермера на вечер пригласила – ты же не против?

– Приглашай конечно. Сергей с утра уехал на работу, только довез меня. – Я не сказала, как тяжело мне было выходить из машины. Наш поцелуй на прощание растянулся на долгие несколько минут. – Да и у меня сегодня дела. София вечером попросила поснимать одну девушку…

– Не-не-не. Давай не о делах! Расскажи, как все прошло? – Оля присаживается на диван, готовая меня слушать.

Конечно, я рассказываю ей без особых подробностей события сегодняшней ночи. Хотя самое важное все же не стала скрывать – с кем еще поделиться, если не с подругой? Я рассказала ей о своем беспокойстве. Чем больше я об этом думаю, тем больше расстраиваюсь. От той же Оли знаю, что некоторые парни практикуют секс без защиты просто из собственного эгоизма – им так больше нравится, понимаете ли. Но Сергей, как мне кажется, не столько легкомысленный. Может, он говорит правду? Может, он действительно к такому готов? Ну как такое может быть, к детям не готова даже я, по уши в него влюбленная! Хотя… черт, я совсем запуталась.

– Не парься, Тусь. Я твой цикл лучше своего знаю, овуляция позади. Ну, сделаешь тест в день Икс, чтобы успокоиться, но вообще – волноваться нечего. Тебе много мужиков признавалось, что хочет от тебя детей? Вот мне, например, всего один. Только у него уже было трое пацанов от бывших жен, и как только я об этом узнала, мужик отправился к черту. Но тут-то другое. У Сергея детей нет. И жены. И даже бывших жен. Похоже, ты все-таки попала ему прямо в сердечко.

– Надеюсь, Оль. Хотя каждый раз, когда я думаю, что все хорошо, что-нибудь все равно случается… Кстати! Я ведь вчера видела кое-кого. Сергей взял на работу Макса. К себе в институт.

– Чего-о? – возмущенно тянет подруга. – Этого козла?

– Преподаватель он хороший.

– А человек – говно! Ты ведь попросила Сергея уволить его?

– И не подумаю. Я вообще не собираюсь в его дела вмешиваться. Как будто бы не имею на это права, понимаешь?

– Не понимаю! – Подруга недовольно складывает руки на груди. – Его надо вообще отовсюду поувольнять и отправить в деревню, пудрить мозги дояркам!

– Что за пренебрежительно отношение к дояркам? – удивляюсь я.

– А то! Можно и без доярок – пусть подкатывает к копательницам картошки. А потом об этом узнают местные работяги, и этого Макса запинают в ближайшем поле!

– Ты переобщалась со своим фермером. Кстати, во сколько он зайдет? На всю ночь?

– Не, – отмахивается подруга. – На пару часиков. Обещал к восьми быть.

– Отлично. Я как раз задержусь – хотим поснимать немного в свете уличных фонарей.

Шестеренки в моем мозгу в последние дни крутились как сумасшедшие. София рассказывала о «своих девчонках», подсказывая, какие у них проблемы и на что можно обратить внимание. Внезапно образовалась целая очередь, и сегодня утром, пока мы с Сергеем пытались сообразить что-нибудь на завтрак, я все время отвлекалась на телефон. София, похоже, увлечена этим проектом не меньше меня. Она присылала восторженные отзывы первой женщины, побывавшей на съемках, и уже сегодня рассказывала новую: обычная такая женщина бальзаковского возраста. Небедная, ведь ее дети «выбились в люди» и неплохо зарабатывают, вот только беда – к ней самой не доезжают, чаще откупаясь от встреч переводами и дорогими подарками. Женщина чувствует себя брошенной, и оттого несчастной. Хотя я видела ее фото – вполне мило выглядит для своего возраста. Еще вполне может встретить мужчину и побыть стать счастливой.

Почему мы выбрали для нее вечерний свет и локацию в центре города? Сама не знаю. Наверное, какой-нибудь классический фотограф сделал бы наоборот: поснимал бы в каком-нибудь ресторане, чтобы показать ее с деловой точки зрения. Мне же пришла в голову мысль запечатлеть одинокую мать на фоне городских дорог, возможно, получится что-нибудь на длинной выдержке – чтобы на заднем фоне красиво растянулись свет от фар автомобилей. Вроде бы и вокруг все движется, но главная героиня кадра – застыла, наслаждаясь моментом. Учась быть счастливой, даже когда рядом нет близких.

София задумку одобрила, и сейчас я собираюсь к вечерней фотосессии.

Я отвлекаюсь на обед, когда звонит Сергей. Я увлеченно рассказываю ему о своей задумке.

– Круто, – коротко комментирует он. Я уже решаю, что больше он ничего не скажет, но после паузы он говорит: – Может, этот твой проект раскрутится во что-то большее?

– Например?

– Не знаю. Может, в целую выставку. «Я в моменте».

Забавно, что он угадал мои мысли. В те недели, когда мы не общались, я ведь много об этом думала, даже сделала несколько эскизов, набросков, как могла бы оформить выставку, если бы кто-нибудь мне такое предложил. Хотя, наверное, такое не предлагают – нужно искать варианты самой. Я еще не такой известный фотограф, чтобы музеи бегали за мной с предложениями.

И все-таки мысль в голове крутилась. Было бы классно. Хотя смущает – как представлю, что делаю что-то подобное у нас в городе, и прямо тоска берет. У нас по выставкам ходят только всякие бабули, которым нечем заняться, вряд ли им будет интересно видеть что-то действительно необычное. А обычное я показывать людям не хочу.

– «Я в моменте», – повторяю я за Сергеем. – Это как в песне Джарахова?

– У-у-у… Понятия не имею, о ком ты говоришь, но я наверняка слишком стар для таких песен, – с легкой иронией отвечает Сергей. – «Я в моменте» – это в тему выставки. Ты же сама говорила: все фотографируют «до» и «после», а у тебя получается