—Угу... Получается, что я забраковал двенадцать блюд. А тут...

—Пятьдесят шесть. Про остальные я и без тебя знаю, что их есть невозможно. Но я всё пометила — розовеньким подчеркнуто то, что я от себя внесла, а зелёненьким то, что я сочла ещё съедобным, а ты лично попробовал и раскритиковал. Против каждого подробно написано, что именно не так, — она оглянулась на Ивана: — Ну, хочешь, я свою самодеятельность уберу. Сам всё перепробуй. Но сомневаюсь, что тебе понравится. Уж если мне после питерских забегаловок это показалось несъедобным… Кстати вот, сейчас найду. Хоть посмотришь, о чём я. Тут выложены в хорошем качестве записи с последних гонок на электробайках… Смотри.

—Опа! Вот это толпища, — король присвистнул, глядя на монитор. Это на К1 восемнадцатого столько народу?

—Ага... Подожди. Можно же на большой экран вывести, чтобы нормально смотреть. А то там будет сейчас много окон сразу, — Лана достала из кармана халатика общий пульт управления и принялась в него тыкать.

—А я всё искал, где этот пульт валяется, — буркнул Иван.

—Всегда у меня в кармане, если что… Я сперва-то хотела его на столе в твоём кабинете держать, или в зале на чайном столике. Ну, чтобы и ты его сразу находил. Но оказалось, что просто так пульт оставлять нельзя. Сардик с ним играется. Лапами жмёт, кусает. Хочет, наверное, что-то своё настроить, балда. Экранчик, вон, покарябал… Так. Сейчас я вспомню, как же я делала. Ага! Поехали!

Вид на ледовитый океан на стене кабинета пропал. Вместо него появился вид с экрана компа. Потом на всю стену запустился репортаж с гонок. Дюжина электробайков, мощных, навороченных почти как старые добрые мотоциклы, выстроилась в три ряда на узкой, четырёхметровой ширины, улочке К1, зажатой между двух, переполненных зрителями, ограждённых железными турникетами тротуаров.

Хлопок электронного старта. — Первая четвёрка байков рванула вперёд. Хлопок, — рванула вторая четвёрка. Хлопок — третья! Экран разбился на несколько окон. В трёх окнах шла трансляция с коптеров. Каждый снимал соревнование своей группы. В остальных, ведущих трансляцию со стационарных камер, мелькали пролетающие мимо байки. После выхода из жилой зоны байки помчались уже по трассе восьмиметровой ширины. Они постепенно вытянулись в одну длинную колонну. То и дело один догонял другого и пытался обогнать. Другой не пускал. Байки проскакивали в опасной близости от стен, друг от друга. Число следящих за гонкой копотеров увеличилось до десятка. Комментатор сыпал техническими терминами и городил восторженную ахинею, описывая гонщиков и их опасное вождение. Публика скандировала что-то, и, после очередного обгона, восторженно ревела. На одном из экранов выводились ставки тотализатора.

Иван смотрел на происходящее с удивлением. Потом с азартом. Лана смотрела, большей частью, на Ивана. Потом королю на комм позвонил телохранитель:

—Тут к тебе министр финансов с докладом. Пускать? Или ты ещё занят?

—Пускай, — король вздохнул и чмокнул Лану в щёку. — Сворачиваемся. Щас у меня тут, похоже, будет свой тотализатор, похлещё байкерского.

Глава 7. Деньги и пузыри

—Привет, — гладко выбритый самоуверенный щёголь, теперь не в смокинге, а в сером деловом костюме в мелкую белую полосочку, протянул ему для рукопожатия руку: — Алексей Сергеевич Жохов. Министр финансов и внешней торговли. Наконец-то удалось пробиться к тебе с докладом.

—Привет, — Иван пожал ему руку, изобразил на лице улыбку, точно такую (наверное) как учили недавно стилисты. — Садись, рассказывай. Если нужен комп, то давай сразу за комп. У меня тут каждый доклад пока в лекцию превращается. Но это ничего. Я привык учиться.

—Я могу и без лекций, — пожал плечами Алексей. — Из срочного мне надо всего лишь подписать вот эти четыре распоряжения. Конечно, Сэм мог бы их и сам подмахнуть. Но через месяц подобные документы всё равно без твоей подписи будут не действительны. Вот я и подумал, что лучше и теперь сразу к тебе на подпись.

—То есть Сэм без моего одобрения их подписывать не хочет? — Иван хитро прищурился.

—Он считает, что это не срочно, — ответил министр, совершено невозмутимо улыбаясь: — А тут всё срочное.

—Что изменится через месяц?

—Мы можем потерять эти выгодные контракты, если будем тянуть. К тому же лучше успеть с доставкой в течении этого месяца. Потом встанет лёд и нам кроме самой стоимости доставки придётся оплачивать ещё и работу ледокола. А вот это... Тут вообще каждый день промедления это наши прямые убытки.

—Так, — кроль посмотрел на первый документ. — Договор какой-то. В чём суть?

—Тут оптовая покупка у нашего постоянного поставщика продуктов. Три года уже с ними работаем. В основном всякие полуфабрикаты, рыбные и мясные, заморозка, овощи. Если заберём всё это сейчас, получится ощутимо дешевле, чем докупать зимой и тем более у кого-то другого. Всего почти триста тонн еды. И скидка отличная. Жильцы за зиму всё это у нас раскупят с хорошей наценкой. Про другие каналы доставки еды можно будет уже не особо париться.

—Понятно, — Иван, нахмурившись, пролистал договор. — А список самих продуктов где?

—Список в доп. соглашении... Вот: — министр вынул из своей чёрной кожаной папочки ещё несколько листов. — Наши специалисты всё уже проверили и за качество ручаются.

«Наверняка в этом списке полно того самого дерьма, которое есть невозможно,» — Иван решительно отодвинул договор и допсоглашение в сторону:

—Потом почитаю. А ещё мне нужен список тех специалистов, которые принимали решение по закупке именно вот этих продуктов. И список тех, кто принимал решение по покупке того, чем вы сейчас людей кормите.

—Появились какие-то претензии к этим продуктам? — удивлённо поднял бровь министр.

—Появились. Будем разбираться. Что там дальше?.. Вот это о чём? Севтяжстрой? Где-то я это название слышал.

—Севтяжстрой готов купить у нас две строительных платформы. Задорого. Они строят башни по черновской технологии. Ну, как у нас. Севтяжстрой это детище Святослава Игоревича. Башня досталась тебе целиком, а в Севтяжстрое у тебя двадцать процентов. Остальное у другой родни.

—Я в курсе.

—У нас тут сейчас четыре монтажных платформы. А постоянно работать зимой могут только две. Спроси у Яны — она подтвердит. Через год-полгода мы достроим последние два кольца, и придётся нам все четыре платформы куда-то продавать. А Севтяжстрою две из них