– Это связано с нереализованными целями… Мечтами, – я отпила вино и посмотрела прямо ему в глаза, все же решаясь приоткрыть завесу тайны. – В свое время я очень хотела стать журналисткой. Я дышала этой мечтой. Мы с папой работали как проклятые, чтобы подстраховать меня со стипендией. Я училась каждую свободную минуту и подрабатывала в кафе с шестнадцати лет. А потом… А потом у папы случился инсульт.

Прошло уже столько лет, но стоило мне вспомнить тот день, как ком вставал в горле. Непрошеные слезы так и норовили сорваться, дыхание срывалось. Я была свидетелем этого ужаса, с которым никем не хочу делиться и которого никому не пожелаю. То, как мой папа не понимал, что с ним происходит, и пытался взять под контроль собственное тело, навсегда останется в моей памяти. Я уже смирилась. Тут и десятков лет будет мало. Тео все удивлялся, как я не испугалась тех мужичин в баре, не побоялась выплеснуть ему сок в лицо и вела себя иногда безрассудно и слишком смело. Нет, дорогой, свое я уже отбоялась. После того пятничного вечера мне уже на все плевать, хоть в пламя, хоть с обрыва. От панической атаки меня спасла рука Тео. Он аккуратно накрыл мою ладонь своей и улыбнулся мягко и доброжелательно. Я сделала глубокий вдох и выдох. Рядом с ним я справилась со своим состоянием намного быстрее и проще. Он должен услышать всю историю.

– Мне было девятнадцать. Прошло четыре года, – я говорила медленно, подбирая слова. – Я собиралась поступать на годичный курс подготовки к университету. Знаешь, чтобы еще раз убедиться, что выбрала правильный путь. – Нам подали еду, но Тео даже не шелохнулся. – А потом случилось то, что случилось. Все деньги ушли на первоначальную реабилитацию. Нас всего двое, денег не так много. Теперь из работающих осталась только я и пособие отца. Ни о каком университете не может быть и речи, пока я не покрою долги и не обеспечу нам обоим стабильное будущее. Я достаточно сильная, чтобы выдержать все это. Те вспышки агрессии… – я улыбнулась. – Прости за них, я много работала, мало спала и бросалась на всех, кого видела перед собой.

– Ой, да я и не думал обращать на них внимание, – Тео в своей манере не стал меня жалеть, прекрасно понимая, насколько это может ранить. Он отшутился, не прекращая держать меня за руку. – Ты и сейчас иногда срываешься.

– Иногда – ключевое в этом предложении слово, – я усмехнулась и переплела наши пальцы. – Между прочим, в день, когда я упала на лед, я не спала почти двое суток, но природное упрямство и любовь к хоккею потянули меня на игру. И вот я упала на лед. Вместо того чтобы просто помочь, ты начал осыпать меня престранными шутками. А нас, между прочим, показывали на экране! На тридцать тысяч зрителей!

– Зато какое эффектное первое впечатление!

– Я подумывала дать тебе между ног, – я злобно улыбнулась, но Тео ответил мне ехидной улыбкой.

– Это была бы ошибка, мы носим ракушки, – он усмехнулся. – А что дальше? Не съезжай с темы… Что с твоей мечтой?

– А что с моей мечтой? – я пожала плечами. – Читаю новостные паблики, по возможности всякие марафоны прохожу, – я выдохнула. – Нет времени, Тео. Я работаю по шестьдесят часов в неделю минимум. Я просто не могу бросить работу, чтобы пойти учиться. Иначе банально будет нечего есть. Благо папе стало лучше в последний год. Он теперь может сам ходить, хоть и с проблемами, и не много. Я без страха могу оставить его на время. Главное, что-то приготовить и не забыть оплатить кабельное.

– Он фанат телешоу по продаже всякой фигни? – Тео усмехнулся. – Слушай, может, ты приступишь к еде? Я отлучусь? Нам принесли салаты, они, конечно, остыть не могут, но некуда будет ставить следующие блюда, – он разорвал наши руки, и я почувствовала острую потребность в тепле его ладони. – Я скоро.

Он ушел, и стало пусто. Я оглянулась по сторонам, ресторан набит людьми. Заняты все столики до единого. Откуда у людей столько денег? Без Тео я почувствовала себя неуютно в обществе зажиточных горожан. Ладно, я могу заняться едой и заесть свои переживания. Я в жизни не видела таких салатов, но когда я посмотрела на тарелку Тео, то увидела их – оливки. Три штуки были смешаны с салатом. А ведь тогда в баре он попросил не класть в мартини оливку, потому что у него аллергия. Я взяла на себя смелость и поменяла наши салаты. Я еще немного стеснялась выражать свою заботу так открыто, как это делал он. Тео не сводил с меня взгляда, пока я говорила, поэтому подмены не заметит и вдобавок не умрет от приступа аллергии. У этого ресторана стоило отобрать одну звезду Мишлен. Когда вернулся Тео, я уже почти доела свой салат. Я лишь окинула его взглядом, когда он появился, и могла поклясться: его кто-то взбесил. А около стола он уже сиял своей дежурной улыбкой. К нам подошел официант и долил вина. Ура!

– Прости, ходил разговаривать насчет брони и оплаты, – он взял вилку и нож и начал кромсать «мои» помидоры. – Так, ты остановилась на кабельном.

– Нет, мы остановились на твоей очередной несмешной шутке, – я одарила его наигранно надменным взглядом. – Мой отец фанат хоккея. В школе играл, и довольно неплохо. Он брал меня на игры, потому что оставить было не с кем. Так я и полюбила хоккей. Поэтому, если ты думал, что на игре я появилась из-за тебя, увы, нет. В отличие от Брит я пришла не ради хоккеистов, а ради хоккея.

– Возможно, в этом и кроется главный вопрос, почему я приметил тебя, – он широко улыбнулся и прекратил крошить салат, начиная есть.

Мало кто знал про мою непростую историю с папой. Брит да Лесли. Тео прав, мы не очень социально развиты. И плевать, зато с нами «те самые». Я испытывала чувство гордости за себя, что смогла открыться Тео. Выложить не часть информации, а все по теме. Я доверила ему одну из своих тайн, ту, что однажды чуть не уничтожила меня. Вечер с каждой минутой все больше наполнялся волшебством. Я словно смотрела на саму себя со стороны. Разве мне могло так крупно «не повезти» упасть на лед и встретить Тео? Мало ли девчонок падало к его ногам? Несколько дней терроризирований с просьбой сходить на свидание, и посмотрите-ка, где я? Смотрю, как он