— Про вас я подам отдельный рапорт его императорскому величеству.

Казаки впрыгнули на лошадей, немного покружили вокруг кареты, отсекая охрану Ставровского и давая возможность уехать Ирине и графу Забеле с пленником. И только когда Ирина и остальные отъехали достаточно далеко, с гиканьем понеслись вслед за ними.

Ставровский, снова сплюнув, оттолкнул своего доверенного слугу и кряхтя взгромоздился на подведённого к нему коня. Дорога обратно в столицу будет неприятной, верхом он долго не выдержит, а карету можно взять только на заставе.

* * *

Ирина ехала рядом с Забела и спросила его почему графа можно было арестовать, а Ставровского нет.

Забела рассказал, что у Ставровского неприкосновенность как у главы государственного совета, именно поэтому им пришлось карету ломать, его они не могли и пальцем тронуть, а вот Балашов должен ответить.

— С вашим документом, да ещё и подписанном графской печатью, на Танюшу у него никаких прав нет, — улыбаясь сообщил Ирине Забела, а потом усмехнулся и спросил, — Как вам удалось заполучить такой документ? Как вообще Балашов на это пошёл?

Ирина рассказала графу, что это не он, а его мать, да ещё и деньги предложила.

— Графиня переживала, что с помолвкой у графа сорвётся

Забела только головой покачал:

— Ну теперь-то точно сорвётся, не думаю я, что князь Обухов захочет такого в мужья для сестры

Ирина поинтересовалась, что может грозить Балашову. Забела снова странно на неё взглянул, и Ирина поняла, что он всё это время пытался найти «остатки чувств» женщины к своему бывшему любовнику.

Ирина расхохоталась, а Забела, который не понял, что вызвало такой смех, вопросительно взглянул на женщину.

Пришлось Ирине пояснять:

— Я больше переживаю, что Балашов избежит строго наказания, а не то, что его строго накажут

Забела смутился и попытался сказать, что-то вроде, что он не о том. Но Ирина посмотрела на него немного снисходительно и он, кивнув головой сказал:

— Признаться, Ирэн Леонидовна, я так и думал, что у вас ещё могли остаться чувства, но теперь вижу, что вы вполне осознаёте, что это за человек.

— Я рада, — с лёгким оттенком сарказма сказала Ирина, потому что её вывело из себя, что все мужчины здесь только и думают, что она жаждет получить их одобрение.

— Становлюсь злой, — подумала Ирина, — но по-другому никак.

В поместье все обрадовались, Пелагея схватила Танюшу, обняла, запричитала, прибежали мальчишки, давай её дёргать, Танечка уже отошла, хохотала, а Забела пригласил в кабинет Глашу. Ирина, Леонид Александрович и Никодим пошли за ними.

Глаша снова начала плакать и сквозь слёзы рассказала, что видела, как хозяйка по-доброму общалась со Ставровским, поэтому, когда к ней подошёл Балашов и пригласил к их карете, сказав, что приготовил подарок для дочки, она без задней мысли привела девочку на задний двор. Почему туда карету перегнали, она не подумала. Балашов распахнул дверцу кареты и Глаша сама поставила внутрь ребёнка, а там уже сидел доверенный слуга Ставровского, которой схватил Танюшу и зажал ей рот рукой. Балашов сказал:

— Хочешь, чтобы с ребёнком всё было хорошо, влезай и ни звука.

На этих словах Ирине захотелось пойти и что-нибудь отрезать Балашову, которого заперли в кладовке, до приезда исправников из города.

Забела записал все показания Глаши, потом вызвал Каледина, записал с его слов, что ребёнок был обнаружен в карете и его там удерживали, потом сам написал и сказал Ирине:

— Всё теперь не отвертится, на каторгу, конечно не отправят, но со службы уберут, да ещё заставят штраф выплатить.

Ирина долго сидела возле Танюши, укладывая её спать. Сперва девочка не могла уснуть, и она ей рассказывала сказки своего мира и пела колыбельную про медведицу, ту, что когда-то давно пела ей её мама. Потом девочка заснула, а Ирине стало так невыносимо тошно, что нет никого кому она может довериться. Что она устала, что её все считают сильной, что всегда находятся какие-то ставровские, балашовы… Слёзы хлынули, в груди рождалось рыдание, и чтобы не разбудить дочку Ирина выскочила из детской, чтоб побежать в свою комнату и там выплакаться, но неожиданно уткнулась в чью-то грудь и всё, рыдания уже было не остановить.

От мужчины пахло травяным мылом, которым пользовались все мужчины в поместье Лопатиных, потому что это была разработка Ирины. Грудь была твёрдая и надёжная. Так они простояли какое-то время, потом Забела подхватил Ирину на руки и понёс в её комнату.

* * *

Утром Ирина проснулась в своей кровати, раздетая, и с ужасом подумала, что не помнит, как уснула и кто её раздевал. Но потом прибежала горничная и сказала, что её ночью вызвала Пелагея и приказала помочь госпоже приготовиться ко сну:

— Мы вас вдвоём с Пелагеей и раздели, вы то уже почти спали. Ой, оно, конечно, сколько переживаний, дочку-то украли, вот ведь ироды.

Ирина благодарно улыбнулась, подумав, что Забела позаботился о её репутации, а вот как ей теперь смотреть на него, если он её в момент слабости увидел.

— Буду как обычно, будто ничего и не произошло, подумаешь расплакалась, в конце концов имею право, достали— и с этой мыслью Ирина пошла умываться.

На завтраке графа Андрея не было, оказалось, что рано утром прибыли исправники и он вместе с ними поехал в уездный город, сопроводить Балашова и передать документы свидетелей.

Пелагея рассказывала:

— А граф-то, который Кирилл, всю ночь солдат мучил, чтобы вас позвали, но к нему Забела пришёл и после этого всё, больше не звал. Но, похоже, поговорили они по-мужски.

Ирина посмотрела на Пелагею, не понимая о чём она, но та объяснила, что солдаты сказали, что Забела выводил графа Балашова во двор и дрался с ним на кулаках.

— Никодим ругался на нашего-то графа, что его теперь тоже наказать могут, что он личико-то ихнему графу попортил, — деловито закончила Пелагея. А Ирине стало обидно, что она не видела, как Балашову надавали по морде.

На завтраке Ирину ухватил профессор и утащил в лабораторию. Там он ей показал расчёты, выходило, что мыло с дустом на глицерине очень дорого. Долго обсуждали и пришли к выводу, что армии можно предложить мыло из неочищенного глицерина, да оно не будет таким мягким и красивым, но зато будет стоить в пять раз дешевле.

Профессор тут же взялся за расчёты и получилось, что при сохранении пропорций можно сделать такой вариант. А для красоты Ирина придумала ставить штампик в виде голубка. В прежней жизни ей всегда нравилось мыло Dove, и здесь она подумала, что будет всем понятно,