Едем мы, друзья,

В дальние края…

Обрадовалась степь — давно ждала она людей. Именно таких — бесстрашных, сильных, смелых.

В голубую дымку шли тракторные колонны с вагончиками. На каждом вагончике лозунг. Вот они — горячие, бодрые слова того времени:

— Даешь целину!

— Не хныкать, ребята!

— Не пищать, девушки!..

Будто пульс забился. Это от рокота моторного пошли пульсирующие толчки, от сердец людских зародилась жизнь целины. И все тогда почувствовали этот пульс — пульс бессонного меридиана, пульс планеты романтиков.

Идут тракторы день. Идут ночь. Пашут. В бесконечность уходят первые черные борозды. Идут в степь люди. Рыхлят плуги землю. Сеют зерна сеялки. Разбухают в земле пшеничные семена. А вот уже десятки тысяч гектаров зеленых всходов. Вот уже радостный сизо-зеленый цвет выколосившейся пшеницы. А потом начал желтеть целинный меридиан. Поспевала пшеница, радовался первопахарь.

— Вот она — золотая планета, целина!

Первая страда — жатва. Ревут и днем и в ночи моторы тракторов. Горячими стали двигатели комбайнов. Хватают на степных трассах горячий воздух моторы автомашин. И рядом с моторами бьются сердца романтиков. Учащался стук сердец, чаще бился пульс, днем и ночью, бессонно и напряженно жила целина. Таким напряженным был пульс меридиана. Это был пульс Михаила Сидоренко, Петра Булаева, Владимира Коновалова, Михаила Гнатенко, Валентина Смирнова, Павла Степанова, Люды Пунтус, Василия Ваняшева, Петра Гузенко…

Можно назвать еще много-много имен первых, которые на целине теперь считаются старожилами. Это они — первопахари-романтики задавали тон в работе. Это они забивали колышки. Жили в палатках и спали не раздеваясь. Эти парни с комсомольскими билетами и мандатами целинников — комсомольскими путевками — пережили самые трудные годы. Теперь комсомольские путевки лучших взяли в музеи. Уже стали историей героические будни целины. Но парни остались на земле, не изменили ей — и в этом великий смысл. Комсомольские путевки в музеях лежат рядом с реликвиями штурма Зимнего, покорения Космоса. Это все продолжение героических дел комсомольцев, это все неистребимый дух романтики нашего современника.

Напряженным остался и сейчас пульс целинной жизни, потому, что здесь бьются сердца первопахарей. Таким он и будет, потому что целина дает миллионы пудов хлеба. Он никогда не перестанет биться, потому что не стареет вечно молодой клич:

— Даешь целину!

Изменилась его вторая часть. Теперь у нас говорят:

— Даешь стопудовый!

Это трудно. Но разве было легко? Разве не поверишь таким, как Петр Гузенко! Он сам воронежский. На его тракторе алый вымпел. Петр завоевал его в первые дни. Не отдавал. Разве только Василий Ваняшев из того же совхоза имени Кирова мог тягаться с Петром. Гузенко в армию ушел, когда уже пережил героическую эпопею целины. В армии был отличником, письма на целину приходили из части. Петр отслужил, вернулся в совхоз, получил новый трактор. И опять у него переходящие флажки, вымпелы комитета комсомола.

Сейчас на целине меньше бытовых трудностей, но зато есть и не пропала трудная романтика совершенствования мастерства, стремления к высшему классу механизатора.

Велением времени стало это стремление целинников владеть любыми машинами, уметь пахать и сеять, косить и молотить. И недаром Афанасия Ворончука в совхозе «Кваркенский» называют человеком целинного диапазона. Он тракторист, косит на широкозахватной жатке, комбайнер, слесарь.

Семья Николая Пунтус из «Таналыкского». Глава семьи — теперь заведующий совхозными мастерскими. Дочь Люда выучилась и стала старшим бухгалтером. Сын Александр шофер, токарь. Остальные учатся.

А вот Валентин Смирнов. Он говорит:

— Целина теперь не та…

Еще бы! Валентин теперь известный кукурузовод в совхозе имени Розы Люксембург, на животноводство работает. А еще готовится кандидатом в члены Коммунистической партии.

Орденоносец из совхоза «Зауральный» Павел Степанов. Заслужил он орден Ленина на целине. Теперь и шофер, и мастер по ремонту аппаратуры. Стал коммунистом.

Целина за десять лет научила нас многому. Повзрослели мы в трудностях битвы за хлеб, возмужали. Определились наши судьбы. Они завидные — продолжать подвиг на целине. И мы продолжаем этот трудовой подвиг. Вот этапы большого пути романтиков целины.

Год первый. Николай Дмитриев приехал в палатку. Житейский багаж невелик. Профессии нет никакой. Документы — комсомольская путевка.

— Будешь прицепщиком, — сказали ему.

— Буду.

Николай пахал целину, которая принадлежала совхозу «Кульминский». На плуге надоедало сидеть, просил тракториста дать рычаги. Убирал хлеб Николай уже штурвальным. А зимой зачислили в строительную бригаду, собирал и строил домики, сам жил в вагончике.

Год второй. Совхоз начинал строиться капитально, и Николай Дмитриев стал плотником, столяром на весь год. Парень строил дома в степи.

Год третий. Изнашивались машины, ломались, а ремонтировать их негде. Нужна своя мастерская, свои ремонтники.

— Будешь кузнецом, — сказали Николаю.

— Буду, — ответил он.

Год четвертый. Сбежали слабохарактерные, не хватало механизаторов.

— Доверяем тебе трактор, — сказали Дмитриеву.

— Спасибо, — сказал Николай.

Изучал трактор в борозде, пахал, сеял, таскал комбайн. Родине шел целинный хлеб, и Николай работал увлеченно. И еще Родине нужны были солдаты. Такие же сильные, преданные, как целинники. В совхозе были проводы. Пели тогда:

«Под густой, под заветной сосною»…

Сосны не было. Тополя и акации только посадили.

Пятый, шестой, седьмой годы. Ребята в бригаде пахали норму за Николая Дмитриева. Он был у них групоргом и все ценили и уважали его. И все знали, что он с ними, а потому и пахали за него. Солдат был в строю.

Год восьмой. Николай Дмитриев вернулся в «Кульминский» шофером. Была осень, и надо было возить хлеб на элеватор. Николай мчался на своем грузовике днем и ночью. Спал очень мало — три-четыре часа в сутки. Не один он, все шоферы.

Год девятый. Николай теперь уже мастер на все руки: плотник, кузнец, тракторист, шофер, комсомольский вожак. На тракторах его отряда — красные флажки. Соревнование выигрывают они, и уже не первый раз. Сумел Николай объединить и сдружить их. Комсомольская организация стала лучшей в совхозе. Комитет комсомола управления предложил выбрать Дмитриева вожаком совхозной комсомолии. Все проголосовали «за».

Год десятый. Еще осенью подготовили зябь под урожай юбилейного года. По всем правилам передовой агротехники. И вот прошла осень — и ни единого стоящего дождя. Земля ушла в зиму с мертвым запасом влаги. Зима. Снега нет, только морозы. А потом страшные оренбургские бураны. Слизали ветры и тот снег, который был — голая земля стала.

— Трудный будет год, — говорили целинники.

Весна. Быстро оттаяла земля, но хлеборобы не прозевали сроков. Буквально в несколько дней засеяли, семена успели схватить влагу. Но и только. Подул безжалостный оренбургский суховей.

Не росла пшеница, сгорала. Низкая, редковатая, хоть и с