Хотя было бы преувеличением утверждать, что изобретение печати вызвало повальное увлечение охотой на ведьм в Европе, печатный станок сыграл решающую роль в быстром распространении веры во всемирный сатанинский заговор. По мере того как идеи Крамера набирали популярность, печатные станки выпускали не только множество дополнительных экземпляров "Молота ведьм" и книг-подражателей, но и поток дешевых одностраничных памфлетов, сенсационные тексты которых часто сопровождались иллюстрациями, изображавшими людей, на которых нападали демоны, или ведьм, сожженных на костре. В этих публикациях также приводились фантастические статистические данные о размерах заговора ведьм. Например, бургундский судья и охотник на ведьм Анри Богуэ (1550-1619) утверждал, что только во Франции насчитывалось 300 000 ведьм, а во всей Европе - 1,8 миллиона. Подобные заявления подпитывали массовую истерию, которая в XVI и XVII веках привела к пыткам и казням от 40 000 до 50 000 невинных людей, обвиненных в колдовстве. Среди жертв были люди всех слоев общества и возрастов, включая детей пятилетнего возраста.

Люди стали обвинять друг друга в колдовстве по самым ничтожным уликам, часто чтобы отомстить за личные обиды или получить экономические и политические преимущества. Как только начиналось официальное расследование, обвиняемые зачастую были обречены. Инквизиторские методы, рекомендованные в "Молоте ведьм", были поистине дьявольскими. Если обвиняемый признавался в том, что он ведьма, его казнили, а имущество делили между обвинителем, палачом и инквизиторами. Если обвиняемый отказывался признаться, это считалось доказательством его демонического упрямства, и тогда его подвергали ужасным пыткам: ломали пальцы, резали плоть раскаленными щипцами, растягивали тело до предела или погружали в кипящую воду. Рано или поздно они не выдерживали и признавались - и были должным образом казнены.

Вот один из примеров: в 1600 году власти Мюнхена арестовали по подозрению в колдовстве семью Паппенгеймеров - отца Паулюса, мать Анну, двух взрослых сыновей и десятилетнего мальчика Гензеля. Инквизиторы начали с пыток маленького Гензеля. В протоколе допроса, который до сих пор можно прочитать в мюнхенском архиве, есть запись одного из дознавателей, касающаяся десятилетнего мальчика: "Можно пытать до предела, чтобы он оговорил свою мать". После невыразимых пыток Паппенгеймеры признались в многочисленных преступлениях, в том числе в убийстве 265 человек с помощью колдовства и вызове четырнадцати разрушительных бурь. Все они были приговорены к смерти.

Тела каждого из четырех взрослых членов семьи были разорваны раскаленными щипцами, мужчинам переломали конечности на колесе, отца насадили на кол, матери отрезали грудь, а затем всех сожгли заживо. Десятилетнего Гензеля заставили наблюдать за всем этим. Через четыре месяца его тоже казнили. Охотники на ведьм чрезвычайно тщательно искали дьявола и его сообщников. Но если охотники за ведьмами действительно хотели найти дьявольское зло, им нужно было просто посмотреть в зеркало.

ИСПАНСКАЯ ИНКВИЗИЦИЯ НА ПОМОЩЬ

Охота на ведьм редко заканчивалась убийством одного человека или одной семьи. Поскольку в основе модели лежал глобальный заговор, людей, обвиненных в колдовстве, пытали, чтобы они назвали сообщников. Затем это использовалось как доказательство для заключения в тюрьму, пыток и казни других людей. Если кто-то из чиновников, ученых или церковников высказывал возражения против этих абсурдных методов, это могло быть расценено как доказательство того, что они тоже должны быть ведьмами, что приводило к их собственному аресту и пыткам.

Например, в 1453 году, когда вера в сатанинский заговор только зарождалась, французский доктор богословия Гийом Эделин отважно пытался подавить ее, пока она не распространилась. Он повторил утверждения средневекового канона Episcopi о том, что колдовство - это иллюзия и что ведьмы на самом деле не могут летать по ночам, чтобы встретиться с Сатаной и заключить с ним договор. Затем Эделин сам был обвинен в колдовстве и арестован. Под пытками он признался, что лично летал на метле и заключил договор с дьяволом и что именно сатана поручил ему проповедовать, что колдовство - это иллюзия. Судьи были снисходительны к нему; его избавили от казни и назначили пожизненное заключение.

Охота на ведьм иллюстрирует темную сторону создания информационной сферы. Как и раввинские обсуждения Талмуда и схоластические обсуждения христианских писаний, охота на ведьм подпитывалась расширяющимся океаном информации, который вместо того, чтобы отражать реальность, создавал новую реальность. Ведьмы не были объективной реальностью. Никто в ранней современной Европе не занимался сексом с Сатаной и не был способен летать на метле и создавать град. Но ведьмы стали интерсубъективной реальностью. Как и деньги, ведьмы стали реальностью благодаря обмену информацией о ведьмах.

Целая бюрократия, занимавшаяся охотой на ведьм, посвятила себя таким обменам. Теологи, юристы, инквизиторы и владельцы печатных станков зарабатывали на жизнь тем, что собирали и добывали информацию о ведьмах, составляли каталоги различных видов ведьм, исследовали их поведение и рекомендовали, как их разоблачить и победить. Профессиональные охотники на ведьм предлагали свои услуги правительствам и муниципалитетам, беря за это большие деньги. Архивы заполнялись подробными отчетами об экспедициях по охоте на ведьм, протоколами судебных процессов над ведьмами и пространными признаниями, полученными от предполагаемых ведьм.

Эксперты-охотники на ведьм использовали все эти данные для дальнейшего совершенствования своих теорий. Подобно ученым, спорящим о правильной интерпретации Священного Писания, охотники на ведьм спорили о правильной интерпретации "Молота ведьм" и других влиятельных книг. Бюрократия охоты на ведьм поступила так, как часто поступает бюрократия: она изобрела интерсубъективную категорию "ведьмы" и навязала ее реальности. Она даже напечатала бланки со стандартными обвинениями и признаниями в колдовстве и пустыми местами для дат, имен и подписи обвиняемых. Вся эта информация создавала много порядка и власти; она была средством для определенных людей получить власть, а для общества в целом - дисциплинировать своих членов. Но в ней не было ни истины, ни мудрости.

По мере того как бюрократия охоты на ведьм генерировала все больше и больше информации, становилось все труднее отвергать ее как чистую фантазию. Может ли быть так, что во всем массиве данных об охоте на ведьм не было ни крупицы правды? А как же все книги, написанные учеными церковниками? Как насчет всех протоколов судебных процессов, проведенных уважаемыми судьями? А как же десятки тысяч задокументированных признаний?

Новая интерсубъективная реальность была настолько убедительной, что даже некоторые люди, обвиненные в колдовстве, поверили, что они действительно являются частью всемирного сатанинского заговора. Раз все так говорят, значит, это правда. Как уже говорилось в главе 2, люди склонны перенимать фальшивые воспоминания. По крайней мере, некоторые европейцы раннего нового времени мечтали или фантазировали о вызове дьяволов, сексе с сатаной и колдовстве, а когда их обвиняли в ведьмовстве, они путали свои мечты и