чувством сказал:

– Я на выставке недавно был. Девушка моя затащила. Полюбуйся, мол, на красоту. Так я ни хрена не понял. Опозорился, на весь зал выпалил: «Любой дурак так сможет». Сейчас я категорически заявляю: так мало кто сможет. У вас настоящий талант, Федор Стасович! Преклоняюсь. Вот это я понимаю, живопись! Никакого тебе модернизма! Все четко и понятно: Зоя Валентиновна Зуева. Неужели вы все ее портреты хотели уничтожить?! – ужаснулся Снегин. – Зачем?!

Герасимов угрюмо молчал.

– Скажите же хоть что-нибудь, – взмолился Снегин. – И положите ту штуку, которая у вас в руках, вон, на верстак. Похоже на огнестрельное оружие. Надеюсь, не патронами заряжено?

– Это аэрограф, – хрипло сказал Федор Стасович. – Он не стреляет. Только краской.

Это были первые слова, которые Снегин услышал от Мастера. А то, что Федор Стасович уникум, было очевидно.

– Вы зря уничтожили рисунок, – с сожалением сказал ему Снегин. – Я видел вашу машину вчера. Всю, включая капот. Вы меня чуть не сбили, помните?

Герасимов все так же угрюмо молчал. Ну как его разговорить? Разве что с любимого дела начать.

– Это, должно быть, неимоверно трудно. – Снегин потрогал пальцем автомобильное крыло, на котором Зоя была изображена в хитоне. – Гораздо труднее, чем рисовать маслом на холсте.

– Не пробовал, но не уверен. Здесь нет ничего сложного. Главное – научиться движением одного пальца регулировать два показателя: воздух и краску, – наконец хрипло сказал Герасимов. – Много времени уходит на подготовку поверхности, это правда. Зачистить, обработать. Иногда отправляю заказчиков на пескоструй. А так ничего утомительного.

– Не скажите! – Снегин покачал головой. – Ведь надо эти железяки ворочать! А они тяжелые! – Он одобрительно оглядел высокого плечистого художника. С восхищением сказал: – Силища у вас, Федор Стасович!

Тот моментально подобрался. Только что стойку не занял. Боксерскую. Кулаки Герасимов поднял мысленно. И приготовился защищаться.

– И сколько же стоит такая красота? – Снегин прикинулся простачком. Мол, ничего не вижу. – В денежном эквиваленте? – И он перешел к другой картине. А иначе эти шедевры язык не поворачивался назвать. Конечно, картины! Хоть персональную выставку устраивай!

– Вам – даром, – хмуро сказал Федор Стасович. – Если оставите Тому в покое.

– А вот эти перья… – Снегин осторожно потрогал пальцем крылья нарисованного лебедя. – Как живые ведь! Поделитесь секретом? Как?! Или коммерческая тайна?

– У каждого мастера свои секреты, – нехотя поддержал разговор Герасимов. – В основном экспромт. Эффект мрамора, к примеру, достигается при помощи обычного пакета, – усмехнулся Мастер. – А перья эти – работа кисти для румян. Все просто.

– Просто когда знаешь, – с уважением сказал Снегин. – Ну а теперь поведайте: почему вчера вы кинулись защищать Тамару? И кто вам позвонил?

– Вы не имеете права допрашивать ребенка! – Герасимов выдвинул правое плечо вперед и в самом деле сжал кулаки.

Но Снегин не отступил. Да и некуда было: он стоял у стены.

– Тамара уже не ребенок. Ей восемнадцать. Поэтому имею. И я, и следователь. Повестку к которому ваша дочь вскоре получит.

– Оставьте ее в покое!

– Не могу! – Снегин тоже повысил голос. – Ведь я догадываюсь: на крики первым выбежали не вы, а Тамара.

– Врешь! – Федор Стасович все же шагнул вперед.

И Снегин схватил первое, что подвернулось под руку: Зою в роли лебедя, искусно изображенную на автомобильном капоте.

– Вы же не станете бить любимую женщину! – Снегин торопливо закрыл капотом голову. – Даже нарисованную!

– Положи на место! – велел Герасимов. – Это не твое!

– Правду, Федор Стасович!

– Тамара никого не убивала! Она не могла!

– Но повод был? Мне ведь все равно Перваки расскажут.

– Нет! Не посмеют!

– Почему вы так уверены?

– Тогда я тоже…

– Вы знаете их тайну? Знаете, – с уверенностью сказал Снегин, поскольку Федор Стасович молчал. И опустил щит. Бить Снегина, похоже, больше не собирались. – Уж не шантажируете ли вы их? Поэтому Остап Ефимович, а скорее, его мать решили вчера оказать вам любезность. Мы долго беседовали. Перваки поняли, что я начал копать. И рано или поздно узнаю, за что Тамара ненавидела Зуева. У них ведь был конфликт?

– Нет!

– А причина? – нажал Снегин. – Ведь была же причина? Из-за Зуевой, да? Вы ее любите, супруги давно уже вместе не живут. Назревал развод. Тамара хочет, чтобы Зоя Валентиновна заменила ей мать. Чтобы вы поженились. Очевидно, Зуев возражал. Возможно, развод не давал.

Герасимов рассмеялся. Это было неожиданно. Даже отступил на шаг и кулаки опустил. Презрительно сказал:

– Примитивно мыслите. Если я рисую женщину на своей машине, значит, любовница.

– Так просветите же меня!

– Не в Зое дело, – вырвалось у Герасимова. – Тамара защищала Марата. Хотя он-то уж точно в защите не нуждается. Но объяснять бесполезно. Томка упертая. Он тоже. В отца. Хотя по виду не скажешь. Все думают, что Марат – тряпка. А это не так. Томка глупая, опекает его. Всю грязную работенку Марат ее руками делает. А я их, как ни стараюсь, растащить не могу. Похоже, папина харизма работает. Я про Марата.

– Да кто такой этот Марат?

– Давняя история, – нехотя сказал Федор Стасович. – Зуев был настоящей скотиной. С бабами разными путался. Они к нему так и липли.

– Не тянет Зуев на героя-любовника, – осторожно, чтобы не спугнуть, сказал Снегин. – Я видел его фото. Да и его самого. Тело. Маленький, тщедушный. Некрасивый.

– Вы просто его не знали. Харизма так и перла. Страха в нем не было. Тормозов. Он ставил цель и добивался ее любыми средствами. Подряд на строительство объекта, женщина… Зуев любую неприступную крепость брал штурмом. Рисковый был мужик, – в голосе Герасимова послышалось нечто, похожее на уважение. – Ну и везло ему, конечно. Еще до женитьбы Зуев свою школьную учительницу поимел. Пошел на вечер встречи, а оказался в постели у бывшей классухи. Ленка была классной руководительницей Егора Зуева, – пояснил Федор Стасович, видя, как у мента упала челюстью.

– Это сколько же ей было лет?! – вырвалось у Снегина.

– Она не сильно старше, к примеру, меня. В школу после педучилища пришла. А ты подумал, что Зуев со старухой переспал? – Герасимов криво усмехнулся. – Ленка сейчас в самом соку, баба-ягодка. А двадцать лет назад была девицей хоть куда, я фотки видел. Но само собой, что Зуев на ней не женился.

– Он женился на балерине, – машинально сказал Снегин.

– Именно. А Ленка все равно родила.

– А почему Ленка? Вы ее хорошо знаете?

– Да. Моя дочь влюбилась в Марата. Приходится общаться.

– Я, кажется, начинаю догадываться. Егор Зуев переспал со своей бывшей классной руководительницей после вечера встречи выпускников. Но не женился, а сделал предложение Зое Валентиновне. А учительница родила вне брака. Сына, так?

– Догоняешь, – одобрительно кивнул Герасимов.

– Марату сейчас…

– Двадцать.

– А Рите Зуевой девятнадцать. Это ведь она познакомила