на меня за мой отъезд и поэтому не отвечаешь. Но я не сдавалась и продолжала тебе писать.

– Ох, если бы я получила хоть одно твое письмо. Я так себя изводила черными мыслями!

Эйприл понимающе кивнула:

– Когда Британия объявила Германии войну, я сразу поняла, что мне надо домой. Но я не могла его бросить. И сейчас я чувствую себя так, будто мне сердце вырвали.

Вивиан взяла сестру за руку, почти физически ощущая ее хрупкую, раненую душу. Очевидно, Эйприл по-настоящему любила этого человека, кем бы он ни был, и Вивиан понимала ее. Она не могла представить, как смогла бы жить, если бы ей пришлось расстаться с Теодором.

Но Теодор был англичанином.

У Вивиан было так много вопросов к сестре, что она не знала, с чего начать.

Поэтому решила просто выпить с ней чаю – и позвонила в колокольчик, чтобы позвать прислугу.

Пока мы ждали миссис Хансен с подносом, Эйприл попросила:

– Что ж, расскажи мне о мужчине, за которого ты успела выйти замуж, пока меня не было. Папа сказал, что это кто-то очень важный. Член кабинета министров.

– Не совсем. Он заместитель министра снабжения – участвует в организации производства оружия.

– И бомбардировщиков?

– Нет, это сейчас на министерстве авиастроения. – Вивиан наклонилась к ней и понизила голос: – Но, скажу по секрету, иногда они наступают друг другу на пятки.

Эйприл легонько хихикнула:

– Это неизбежно, когда за дело берутся мужчины. Еще папа сказал, что твой муж – из знатной семьи, сын графа. Я ему не поверила. Думала, он меня разыгрывает. Это правда, Вивиан?

– Да, но он второй его сын, так что титула не унаследует. Графом будет его старший брат Генри.

Эйприл подалась вперед и улыбнулась:

– Как это волнующе! Расскажи мне все. Как вы познакомились? Что у него за семья? Они, наверное, очень важные. У них есть гигантское поместье за городом? Они охотятся на лис с гончими? Ты уже научилась ездить верхом на лошади?

– Нет, – усмехнулась Вивиан. – Боюсь, все не так романтично, как кажется со стороны. Семья Теодора хотела женить его на дочери герцога. А он сказал им, что выбрал меня – продавщицу сомнительного происхождения, которая поет в ночных клубах. Мягко говоря, они не обрадовались. Так что я даже не видела их ни разу.

– Ни разу? – Эйприл пренебрежительно махнула рукой. – Значит, и не нужны они тебе. Сборище высокомерных снобов. Они даже сапоги тебе лизать не достойны.

Вивиан не смогла удержаться и прыснула:

– Как же здорово, что ты вернулась. Я так по тебе скучала.

– Мне тоже тебя не хватало.

Они взялись за руки.

– А теперь расскажи мне все о своей жизни, – потребовала Вивиан. – Ты столько путешествовала. Мне не терпится узнать побольше о Людвиге. Анжелика сказала лишь, что ты ушла из кабаре и поехала с ним в Германию, но это было еще до объявления войны. Кто он? Как вы с ним познакомились?

Эйприл тоскливо вздохнула:

– Что ж… Я скажу тебе вот что. Он самый невероятный мужчина, которого я когда-либо встречала. Я с первого взгляда поняла, что нам суждено быть вместе и что я буду любить его всю оставшуюся жизнь.

Какая-то часть Вивиан хотела схватить и хорошенько встряхнуть ее. По уши влюбиться в мужчину, о котором ничего не знаешь, – в этом была вся Эйприл. Импульсивная, как сама страсть. Она не умела тщательно все обдумывать. Забывала об осторожности. Просто бесстрашно неслась по воле ветра.

– Где вы познакомились? – спросила Вивиан.

Эйприл приподняла бровь:

– А ты как думаешь? В кабаре, в Бордо. Я пела как-то вечером, а он глаз с меня не сводил. Его взгляд меня смущал – я едва могла сосредоточиться. Он был таким невероятно красивым – высокий, светловолосый, с волевым подбородком и самыми завораживающими голубыми глазами, которые я когда-либо видела. В перерыве я отдыхала у барной стойки. Он подошел ко мне и сказал, что благодаря мне уверовал в ангелов. Бедняга очень старался говорить по-французски, но получалось у него ужасно. – Она рассмеялась при этом воспоминании. – Поэтому я избавила его от страданий и ответила по-английски. Он сразу вздохнул с облегчением, потому что английский у него на приличном уровне. Мы поболтали всего пару минут – и потом мне пришлось вернуться к микрофону.

Вивиан воодушевленно подалась вперед:

– Это так странно! Мы с Теодором познакомились точно так же. Я пела в «Савое», и он поймал меня в перерыве – у бара.

– Правда? – Глаза Эйприл блеснули восторгом. – Мы с тобой всегда были отражениями друг друга, скажи? Я когда-то читала о том, как разлученные близнецы в конечном итоге прожили сверхъестественно похожие жизни. После рождения они жили вроде бы по-разному, а потом выяснилось, что оба упали с лестницы в возрасте пятнадцати лет. Разве не потрясающе?

– Да, но это могло быть простым совпадением, – заметила Вивиан.

– Или нет. – Эйприл снова откинулась на подушку.

Они улыбнулись, глядя друг на друга с сестринской нежностью.

Миссис Хансен постучала и вошла с подносом, на котором стояли чайник и миска печенья.

– Прости, нам особо нечем тебя угостить, – сказала Вивиан, едва экономка оставила их наедине. – С прошлого января все выдают по карточкам, и сахар сейчас – роскошь, если только ужинать не в ресторанах. На них общие правила не распространяются. – Она взяла чайник и разлила чай по чашкам. – Как только выпадает возможность, всегда заказываю крем-брюле.

– Maman его обожала.

– Точно.

Эйприл потянулась за своей чашкой.

– Но твой-то муж аристократ – он наверняка на жизнь не жалуется? – вежливо осведомилась она.

Вивиан покачала головой:

– Его отец ничего ему не дает – ни пенни. А Теодор – очень честный и благородный человек. Он ни за что не стал бы пользоваться своим положением. Поэтому мы стараемся скромно жить на его министерскую зарплату. Этот дом мы снимаем. Он нам не принадлежит – зато Теодор работает неподалеку, и ему нет нужды заботиться о транспорте. Министерство в пяти минутах ходьбы отсюда.

– Прелесть, – сказала Эйприл, поднося чашку к губам. – Министерство авиастроения тоже там?

– Честно говоря, я не уверена.

Эйприл поставила чашку на блюдце:

– Ну, расскажи мне о своем немецком приятеле, – попросила Вивиан. – Что произошло после вашей встречи в кабаре?

Эйприл поставила чашку на прикроватную тумбочку и поправила подушки, устраиваясь поудобнее.

– Ну, после одного случая я уже твердо поверила в то, что это судьба. Я бродила по уличному антикварному рынку на следующий день после того вечера в кабаре и нашла милейший