Шрифт:
Закладка:
Однако мотор крутнулся, и заработал, заурчал басом. Рыкнул — и понес джип… Куда? Знать бы… Как карты лягут.
Глава 8
Четверг, 11 апреля. Утро
Зеленоград, Южная промзона
За тридцать лет Научный центр вымахал вширь и ввысь — прирос стеклянным кубом штаб-квартиры «Совинтель», да точеной призмой филиала «Центрпрограммсистем», любовно прозванной «доминошкой». Отсюда шла «советская экспансия», захватывая рынки микроэлектроники не только по всему «глобальному Югу», но и конкурируя с «цивилизованным Западом». Тут, в современных архитектурных объемах, реализовывались воистину безумные идеи и верстались самые фантастические планы.
Наташа Ивернева бывала здесь редко, а на совещание у генерального директора и вовсе попала впервые.
— Новый проц «Байкал-3» выполнен по 280-нанометровой технологии и состоит из четырех с половиной миллионов транзисторов, — гордо вещал Старос. — Разумеется, наша SELENGA… м-м… карта расширения с VIRGE… стала еще шире и течение ее, хе-хе, убыстрилось. Наташа?
Ивернева вздрогнула, выплывая из тяжких дум. Она глянула за огромное окно, где печально качались под ветром тонкие голые березки, обвела глазами собравшихся на совещание мужчин, молодых и постарше, местных «старосят» и пришлых. Все смотрели на нее с доброжелательным вниманием — и с немалым удовольствием.
Сознавать себя красивой — приятство само по себе, а когда на тебя глазеют… Это как безмолвное подтверждение — твои внешние данные выше всех похвал!
— Да, Филипп Георгиевич, — покладисто сказала Наташа, кончиками пальцев поправляя челку, и сладко улыбнулась. — Я сейчас вспомнила 3-D форум в Берлине… Зацепилась языком с коллегами из «Индастриал Лайт энд Мэйджик». Они делали компьютерные анимации Спилбергу для фильма «Парк Юрского периода», и я, как говорится, с глубоким удовлетворением узнала, что велоцирапторов и птиц-птеродактилиц американцы рисовали на рабочих станциях «Байкал»!
Совещание озвучилось довольным ропотом.
— Штатовская «Силикон Грэфикс» пыталась им втюхать свои «ириски», да еще впятеро дороже, хотя наши «Байкалы» превосходят хваленые «ИРИС Индиго» по целому ряду показателей. И тут надо сказать большое спасибо Линусу — его операционка «Ампарикс» буквально одушевила «Байкал»!
Линус Торвальдс с детским изумлением вытаращился на Иверневу, рдея, как маков цвет. Ведь он с Наташкой и прочими «томб-райдершами» регулярно лаялся — те совершенно измучили его своими «мелочными придирками» к дизайну операционки! Особенно лютовала Наталья — по ее мнению, представленный прототип ОС был чересчур топорным, прямо «мечта Собакевича».
Линус Гоголя не читал, поэтому переписывал графическую оболочку несметное количество раз, пока капризная троица НИР — Наташа, Инна, Рита — не вынесла вердикт: «Ну, вот, можешь же, когда захочешь!». В итоге «Ампарикс» вышла не только функциональной, но и действительно красивой.
— И я даже подумываю, — Ивернева небрежно отмахнула косу за плечо, отчего груди заметно качнулись, — как бы вставить в полнометражный художественный фильм сцены, не отличимые от реальных съемок, сгенерированные на «Isidis» по моделям «живых» актеров.
— Хм… — задумался Старос. — Это было бы круто! Really!
— Todella! — энергично кивнул Торвальдс.
А сумрачная тень за окном истаяла под солнечными лучами. Березки больше не тряслись под ветром — замерев, они будто нежились на свету, готовясь зеленеть.
— Юрий Иваныч, — гендир по-медвежьи повернулся к Манину. — Чем порадуете? Как поживает ваше квантовое чудо-юдо?
— Филипп Георгиевич, — тонко улыбнулся профессор, — я математик, и для меня квантовый компьютер — абстракция. Даже та его математическая модель, которую я разработал, использует лишь самые общие квантовые принципы, вроде параллелизма или запутанности, не предрешая физических реализаций. Тогда, скажем, модель эволюции есть унитарное вращение в конечномерном гильбертовом пространстве, а модель виртуального разделения на подсистемы отвечает разложению пространства в тензорное произведение… — он смешался, и прочистил горло. — К-хм… Если в двух словах, то роль проводов обычной ЭВМ в квантовом компе играют кубиты — квантовые биты, а роль логических блоков исполняют унитарные преобразования. Что же до физических систем, реализующих кубиты, то ими могут быть любые объекты, имеющие два квантовых состояния: поляризационные у фотонов, или электронные у изолированных ионов… Кстати, наша группа использует как раз ионы в вакуумных ловушках Пауля, и… — профессор замялся. — Пока что нами создан двухкубитовый квантовый процессор…
— Пока! — насмешливо фыркнул Старос. — Поздравляю вас, Юрий Иваныч, с победой! Really!
Присутствующие задвигались, захлопали, а Наташа притихла, остро сознавая собственную малость. Хотя…
Вон, даже Марк Петрович, доктор технаук… Заметно, с каким трудом Гальперин продирается сквозь «квантовые суперпозиции»!
«А у меня есть моя „Исидочка“!» — взбодрилась Ивернева.
И ей этого вполне… как там… quantum satis!
Тот же день, позже
Зеленоград, площадь Юности
Наташа неторопливо шагала мимо расплывшегося супермаркета «Универсам», пристроенного к кирпичной высотке. Старожилы Зелика прозывали ее «профессорской башней», а то и вовсе «дворянским гнездом». Их тут было несколько, возведенных у самой площади. В стороне, за парком, поднимались белые трапеции сорокаэтажников, но, некогда элитарные, «башни» все еще не утратили своей статусности — многих привлекала удобная, продуманная планировка. Вон в той живет Мишина мама…
Ивернева грустно вздохнула.
«Мишенька…»
Последние годы стали самыми-самыми счастливыми! И пусть ее встречи с Мишей редки, но тем они ценнее, тем ярче — и выше серой плоскости буден. А любовь не кончается…
— Наташенька, здравствуй!
Девушка узнала радостный голос, и смущенно обернулась. Даже в пятьдесят с хвостиком Мишина мама сохраняла изящество фигуры — и талии, и высокой груди, а модный плащик не прятал стройных ног. И вряд ли так уж сильно повлияла на бабушку любимая внучка! Скорее, у Лидии Старос сработал тот же молодильный эффект, что и у Инны Дворской — обе девять месяцев вынашивали маленьких целителей…
— Здравствуйте!
Лидия Васильевна ласково обняла мамочку Леи.
— Покрасне-ела! — шутливо сказала она. — Чуешь вину! Ты почему не заходишь? А Леечка где?
— Лея в садике, — заулыбалась Наташа, — она мне строго-настрого запретила забирать ее раньше полшестого.
Мама Миши рассмеялась.
