Чем глубже мы продвигаемся, тем реже становятся кроны, постепенно из леса мы выезжаем в реальную пустошь с такырами. По сути, сейчас эта территория является безжизненной, когда-то уничтоженной первородным огнем тысячи драконов. За много сотен лет здесь исчезло все живое, магия работает на этом участке земли с перебоями, так что мало кто рискует появляться здесь. В свое время даже заслон поставили, чтобы случайные путники не забредали сюда. Единственные, кто рискует появляться тут, так это всякие отщепенцы, которым не место среди населения. Чернокнижники, отступники и предатели, скрывающиеся от законов правосудия.

— Могильным холодом тянет, — шепчет Рания, держась за мое плечо дрожащими пальцами.

Пытаюсь приобнять ее, насколько это позволяют кандалы, и тем самым привлекаю внимание главного, который движется в нашу сторону.

— Что за выражение лица, Рагнар? Не нравится наш дом? — ехидство сочится с каждого произнесенного слова.

— Мрачно, — скалюсь, глядя на мужской капюшон и тем, как резко дергается его рука при движении.

Что-то знакомое видится мне в этом, вот только уловить никак не могу.

— Тебе здесь понравится, — ухмыляется, слышно это по голосу, — вам обоим, — добавляет в конце, не упуская из внимания наши объятия.

И удаляется, подгоняя коня вперед. Скрежещу зубами, злясь на память, что меня сейчас подводит. Впрочем, место дислокации ничего не меняет, главное, дождаться наступления полной естественной темноты. Спустя несколько часов трясучки процессия останавливается, делает привал.

На нас не обращают внимания, каждый занят своим делом, что мне только на руку. За Рани так только спокойнее.

— Когда все уснут, я кое-что сделаю, ты только не пугайся и не кричи, хорошо, — шепчу своей девочке.

Она понятливо кивает. Но вот когда наступает пик лунного свечения, ничего сделать я не успеваю. Раздается странный вой, не похожий на волчий, но в то же время пробирающий до костей. Все тревожно привстают со своих лежаков и хватаются за оружие.

— Че всполошились, — зевает один из тех, кому приказали охранять нас, — обычные волки.

Гулкая тишина, затем снова вой, эхом отдающийся от деревьев. Приглядываюсь в темноту и вижу, как с востока надвигается туман, быстро покрывая поверхность и закрывая обзор на приближающихся существ.

— Какие волки, — говорит второй шепотом, в голосе отчетливо слышен страх, — это пустошь, здесь они не обитают, тупица.

От этой экспрессии у меня вырывается усмешка, но мне и самому некомфортно. Сомнений, кто учуял нас, нет, все же не зря посещал уроки демонологии.

— Заткнись, урод! — срывает на мне злость тот, кого назвали тупицей.

— Рот прикрой, — лениво отвечаю ему, ставя эту шваль на место.

Нервозность зашкаливает, все же дрожащая Рани не добавляет мне уверенности, скорее это вызывает дополнительное беспокойство.

— Что там? Видно что-нибудь? — в толпе разгорается паника, которую никто не может утихомирить.

Гул и вой нарастают, туман окружает нас со всех сторон. И пока волчьи гули, как их называют в народе, приближаются, я призываю дракона и обращаюсь в самую суть связи предков. Техника призыва силы рода — редкая вещь, работает только с близнецами. Так что когда перед глазами появляется силуэт призрачного дракона Эла, а все остальные отвлечены схваткой с гулями, я разрываю кандалы в клочья.

— Боже, — вдруг шепчет Рания, глядя куда-то вбок.

Кидаю цепи на пол и тянусь руками к прутьям, что еле как поддаются моей силе, но все же удвоенная магия моя и брата делает свое дело. Затем беру девушку на руки и спрыгиваю с ней на промозглую землю.

— Что эт-то такое? — спрашивает, а сама прижимается к моему телу, обнимая за шею.

Дракон от такой ласки урчит, но бдительности не теряет, цепко наблюдая за тем, как наши похитители кричат, когда голодные гули разрывают их тела. Повсюду уже лежат ошметки рук и ног, на которые без омерзения уже не взглянешь. Кручу головой из стороны в сторону, наблюдая за тем, как пытаются спастись остальные. Демоны используют крылья и взлетают, остальные же пытаются спастись бегством.

— Пленники бегут! — кричит вдруг сбоку командир этого поредевшего отряда.