* * *

После тяжёлого перехода мы достигли Боджнурда, где встали лагерем за городом. Пока народ готовился к новому рывку, я занимался административными вопросами и решил поделиться с дядей дальнейшими планами. А они были простыми — нужно встретиться с рядом вождей кимаков, ибо промедление недопустимо. Агенты монголов давно обосновались среди восточной ветви кипчаков, сбивая с панталыку наиболее жадных и доверчивых глав родов. А вот знать поумнее давно следила за войной на востоке. И для неё не было секретом, что Чингис уничтожал племенную аристократию, покорённых и присоединившихся народов. Даже кара-китаи, добровольно присоединившиеся к его империи, не избежали этой участи.

Тем более, странно наблюдать за наличием поклонников монголов среди половцев. Ведь на Яик и Йембулук[24] бежало немало остатков разгромленных племён с востока. Кстати, этой публикой тоже надо заняться. Никто не отменял правило, что враг моего врага, мой друг. Нам с потомками Чингиса всё равно не разойтись мирно. Так почему не усилить своё будущее государство воинами, которым некуда отступать?

Бурче же подобного понять неспособен, либо просто вредничает, упорствуя в ретроградстве. Почему-то мало кто пытается здраво осмыслить происходящее вокруг. И ладно, когда подобное касается обычных воинов. Но правители, вожди и кошевые? Например, Джелал вместо укрепления своих позиций на западе Персии и Закавказье, развязал сразу несколько войн, поссорившись с потенциальными союзниками. Русские князья и половецкие ханы, потерпев сокрушительное поражение на Калке, немного выдохнули и принялись за прежние междоусобицы. Такое ощущение, что опасность, ползущую с Востока, всерьёз воспринимают только волжские булгары, несколько сбежавших от Чингиса племён и ваш покорный слуга.

Здесь надо бить в колокола, забыть про старые обиды, создавать новые союзы и контратаковать врага, пока он занимается перегруппировкой сил. Только правители ведут себя будто инфантилы или туповатые подростки, распираемые гормонами.

— Переговоры будут с врагами монголов, — отвечаю на пассаж дяди, — Смерть сестры я не забыл и не простил. Но какой смысл сейчас заниматься местью и тратить на это силы, если завтра куманы превратятся в рабов, а всех наших ханов с роднёй просто убьют? Тех, кто участвовал в убийстве девочек, мы казнили. Голову человека, приказавшего похитить Шамал и Андрону, передали наши временные союзники. Главным виновным в её смерти является Чингис и его род. Вот с беглецами мы и будем сражаться до полного уничтожения, нас или врагов.

Дядя хотел снова возразить и начать очередной круг бессмысленного спора, как откинулся полог юрт, а в проёме появилась голова Бузлара.

— Едут! Им осталось не более двух тысяч локтей, — произнёс псевдоконюх и замер в ожидании приказа.

— Пусть женщины начинают накрывать на стол в главном шатре. Горячее думаю понадобится через час, но им виднее. Я выхожу, — поднимаюсь с ковра и разминаю немного затёкшее тело.

Мне сейчас не до Бурче. К нам пожаловал гость, от которого зависит моя дальнейшая судьба. Вернее, он может повлиять на наше общее дело. Проблем отбиться и уйти в степь я не вижу. А вот увезти с собой захваченный хабар и рекрутированных людей, нам могут помешать. Тем самым мои замыслы будут отброшены на пару лет назад. В политике нет такого чувства, как благодарность, зато есть объективная реальность. Если вчера мы были верными союзниками хорезмшаха и помогли ему освободить огромные территории, то никто не мешает ему сегодня нас ограбить или убить. Просто подобное деяние вписывается в существующие политические расклады.

Радует, что меня не вызвали в ставку Джелала, расположившегося в Тебризе. К нам недавно прискакал гонец и объявил, что надо ждать визита брата правителя Хорезма. Хотя мы могли спокойно двигаться ему навстречу. Но здесь не наша земля и надо соблюдать местные законы. Мы просто выдвинули передовой дозор, дабы вовремя узнать о прибытии Гияс-ад-Дина Мангуберди.

Странно, но отряд принца был весьма скромен. Понятно, что не обошлось без сопровождения в лице знатных воинов и их свиты, но общее количество гостей не превышало трёх сотен. При этом большая часть отряда сразу отправилась в город, куда их повели люди наместника. А самые высокопоставленные персонажи посетили наш скромный лагерь. Это я так шучу, с трудом сдерживая улыбку, наблюдая удивление Гияса и его людей. На самом деле стан куманов, какой угодно, но не скромный.

А чего вы хотите? Мои люди за несколько дней выстроили не просто каструм, а целый оборонительный рубеж с ловушками, редутами и прочими валами Трояна. Шучу, но фортификация получилась внушительная. Думаю, она лучше даже оборонительных укреплений Герата, где хорезмийцы намучились бы без одного симпатичного попаданца.

После положенных приветствий Гияс сразу перешёл к делу. Его немного расфуфыренная свита отправилась к двум навесам, где обычно обедают мои люди. А сам принц в сопровождении Язберды и двух явно опытных воинов проследовал в мою юрту. От обеда и прочих церемоний он сразу отказался. Только попросил воды для умывания. И вот мы через десять минут присели за невысоким столиком. Присутствующие мусульмане сделали ритуальный жест омовения, который я, Бурче и Тамызак проигнорировали. Не понимаю подобных ритуалов, как и необходимость креститься на иконы при входе в дом у православных. Жизнь прекрасна без лишних обрядов. Зачем её усложнять? Верить в бога можно и не выставляя процесс на публику.

— Признаюсь честно, что в ставке моего брата очень разное отношение к твоей деятельности, кошевой. Или правильнее называть тебя ханом? — принц дружелюбно улыбнулся, только его глаза остались холодными, — При всех твоих подвигах и помощи, людям не понравилось, что вы ведёте себя будто завоеватели. Твои люди захватили столько продовольствия, что им год можно кормить пять тысяч воинов. Я уж молчу про иные ценности и хороших мастеров, захваченных тобой.

Скажем так, не очень дипломатичное начало. Но Язберди мне незаметно подмигнул, и стало понятно, что в словах Гияса нет угрозы. Хорезмийцы просто должны пометить территорию, дабы показать, кто здесь хозяин.

— Не многовато ли добычи, Алтан?

— В освобождении Хорасана велика заслуга моих воинов. К тому же за каждый дирхем или рулон шёлка мы заплатили собственной кровью, — решаю особо не словоблудить и называть вещи своими именами, — Что касается добычи, то мы соблюдаем изначальные договорённости и передали шаху его долю. И людей никто не заставляет. Все идут за нами добровольно. Только часть христиан хочет при нашей помощи достичь Крыма, и уплыть в свои