З а х а р о в. Неправда! Галя, не верь ему!

А р т ю х и н. Ну да! Если Владимир Михайлович Захаров надел шинель — значит… «любимый город может спать спокойно и видеть сны, и зеленеть среди весны»? Так, что ли, Мономах?

Г а л я. Не паясничай, Виктор.

З а х а р о в (подходит к Артюхину). Листовки фашистские читаешь? Да?

А р т ю х и н. Я? С чего ты взял?

З а х а р о в. Подлец!

А р т ю х и н. Я?.. Подлец?..

З а х а р о в. Не слушай его, Галя!.. Он… он лгун. Он нечестный, он…

А р т ю х и н. Еще кто я?

З а х а р о в. Предатель — вот ты кто!

А р т ю х и н. Ну, знаешь ли, за такие слова ты ответишь! (Схватил Захарова за грудь.) Кто предатель?..

Г а л я. Ребята, вы с ума сошли! (Бросается к ним.) Да вы что?

А р т ю х и н (отпуская Захарова). Извини, Галя.

Г а л я. Сейчас же помиритесь!

А р т ю х и н. С ним? Мириться? И не подумаю. Он меня обзывает, а я? Нет уж, пусть он первый прощения попросит.

З а х а р о в. Хорошо, я виноват, но поступок твой все равно нечестный.

А р т ю х и н. Какой еще поступок?

З а х а р о в. Скажи, может быть, это не ты говорил: «Ребята, идемте всем классом на фронт». А когда все пошли — ты где оказался? В кустах? В своей конуре спрятался. Я же тебя отлично знаю. Шкуру стало жалко.

А р т ю х и н. Если бы мне свою шкуру было жаль, я давным-давно пятки смазал бы, вроде твоих родителей.

З а х а р о в. Ты моих родителей не тронь! А поступок твой нечестный!

А р т ю х и н. Вот что я тебе скажу — здесь тоже нужны свои люди. Я — комсорг… Это тебе ясно, товарищ рядовой Красной Армии?

З а х а р о в. Мне все ясно… товарищ «генерал». Извини, Галя, сорвалось… Мне пора.

А р т ю х и н. И давно пора.

З а х а р о в. Галя, я буду писать тебе. Ты можешь мне не отвечать, я не обижусь.

Г а л я. Хорошо, хорошо, Володя.

Захаров уходит.

(Кричит ему вслед.) Вовка! Вовка! Смотри, береги себя. Я буду ждать! Письма обязательно пиши! Смотри не простудись там!

А р т ю х и н. Посоветовала бы ему кальцекс захватить на дорожку.

Г а л я. Володя, подожди! (Убегает.)

А р т ю х и н (ревниво). Так. Понятно. Очень мило!..

Возвращается  Г а л я, она оборачивается, смотрит в ту сторону, куда только что ушел Володя, машет ему рукой.

Г а л я. Ушел!..

А р т ю х и н. Галя, а где же лента? Потеряла?

Г а л я (задумчиво). Нет…

А р т ю х и н. Подарила ему?..

Г а л я. На память…

А р т ю х и н. А я и не подозревал, что у вас любовь.

Г а л я. Любовь?.. Глупости какие…

А р т ю х и н. Ах так, хорошо! Тогда подари мне вторую.

Г а л я. Пожалуйста! (Вытаскивает из косы и отдает ленту Виктору.)

А р т ю х и н. И тебе не жаль?

Г а л я (пожимает плечами). Нет! Ты же просишь…

А р т ю х и н. Спасибо. (Бережно складывает ленту, прячет.)

Г а л я. Виктор, так разговаривать с ним ты не имел права.

А р т ю х и н (вспыхнув). Ну да, он меня обзывает, а я слушай его и глотай себе лягушек. Так, по-твоему?

Г а л я. Вы же товарищи.

А р т ю х и н. Хорош товарищ! Он же гусар! Если его послушать, то защитники только те, кто в шинелях. Забыл, очевидно, что есть еще и партизаны и подпольщики.

Г а л я. Ты остаешься в подполье?

А р т ю х и н. Это знать даже родным необязательно.

Г а л я. Придумал?

А р т ю х и н. Все может быть. Ловко?

Г а л я. Зачем?

А р т ю х и н. А тебе разве не все равно?

Раздается взрыв.

Слышишь, сигнал номер один. Уходи, и немедленно, куда-нибудь подальше. (Иронически.) Тебе же не очень будет приятно видеть последнее падение Виктора Артюхина. Мы ведь как-никак с тобой дружили. К тому же я ведь немножечко влюблен в тебя.

Снова взрыв.

Г а л я. Бомбят?

А р т ю х и н. Нет, развлекаются. Страшно?

Г а л я. Ага.

Неожиданно появляется  Д а р ь я  С е м е н о в н а, пальто нараспашку, волосы растрепаны.

Д а р ь я  С е м е н о в н а. Галя! Галя! Галинка!

Г а л я. Мама?!

А р т ю х и н. Что с вами?

Д а р ь я  С е м е н о в н а. Дом. Нет дома! (Прижалась к колонке, медленно опускается на землю.)

Г а л я. Мама!!

Д а р ь я  С е м е н о в н а. Галя! Дочка!.. Деньги на комоде… Со мной ничего, ты не беспокойся…

А р т ю х и н. Галя, я за врачом. Я сейчас! (Убегает.)

Д а р ь я  С е м е н о в н а. Дочка ты моя…

Г а л я. Мама, я с тобой. Я здесь!

З а н а в е с.

Картина третья

Гул отдаленной артиллерийской канонады. Небо серое, низкое, накрапывает дождь. В поле на холме одинокое дерево с отбитым суком. Возле него — могила. У могилы  Г а л я  Р о с т о в ц е в а. Заложив руки за спину, смотрит на небо. Изредка проходят  л ю д и.

Появляются две пожилые женщины, А н н а  и  М а т р е н а, с узлами в руках.

А н н а. Батюшки мои… своим глазам не верю. Дочка ты моя, кого же это ты тут похоронила, а?..

Галя молчит.

М а т р е н а. Молчит…

А н н а. Уходить надо, дочка. Немец, говорят, близко.

Г а л я (тихо). Ну и пусть…

М а т р е н а. Не дело затеяла, не дело.

А н н а. Идем-ка с нами. Хватит горевать. Час-другой постоишь, ноги подкосятся и с места не сойдешь.

Г а л я. Ну и пусть!

М а т р е н а. Анна дело тебе говорит…

А н н а. Не можем мы тебя, на ночь глядя, одну в поле оставить, не можем.

М а т р е н а. Заболеет. Определенно заболеет.

А н н а. А калекой станешь, кому ты будешь нужна. Ты об этом-то подумала?

Г а л я. Ну и пусть!

М а т р е н а. Твердит свое «ну и пусть».

А н н а. Ей виднее… Пойдем, Матрена.

Уходят. Появляется  с т а р и к  с палочкой — Василий Кузьмич, с ним  м а л ь ч и к  лет двенадцати. У старика в руках узелок, а у мальчика гармошка.

М а л ь ч и к. Дед, а дед, глянь-ка… Чегой-то она тут стоит?

С т а р и к. Кто стоит?

М а л ь ч и к. Да Галинка Ростовцева.

С т а р и к. Галинка? (Подходит ближе.) Она!

М а л ь ч и к. Дедушка, так это она свою мать, тетю Дашу похоронила!

С т а р и к. Да ну? (Смотрит на могилу, на Галю, явно растерян.) В горе, значит… Да… А раздетой стоять, дочка, не дело. Ее не поднимешь теперь. О себе надо подумать — у тебя жизнь впереди.

Г а л я (тихо). Ну и пусть!

М а л ь ч и к. Дедушка тебе добра желает, а ты?!

С т а р и к (ласково). Вот что, дочка. Пойдем-ка ты с нами. У меня в соседней деревне кум живет. Обогреемся у него, заночуем, а там видно будет. Немец-то, говорят, рядом. Ветер-то какой, а? Аж до кости добирается.

Г а л я. Ну и пусть!

С т а р и к. Что ж. (Крестится.) Твоя воля, оставайся. Пойдем, сынка, пойдем!

Уходят. Мальчик идет, а сам все время оборачивается. Снова тихо. Издалека слышатся голоса. Появляются  к а п и т а н  и  с е р ж а н т.

К а п и т а н (сержанту). Здесь будет огневая позиция нашей батареи. (Гале.) А вы, гражданочка, что тут делаете?

Галя молчит.

Вы слышали, что я сказал? Здесь будет огневая позиция…

Г а л я (тихо). Ну и пусть!

К а п и т а н. То есть как это «ну и пусть»? Здесь будет бой!

Г а л я. Ну и пусть!

Появляется  О с т а п е н к о  с узелком в руках.

К а п и т а н. В боевых порядках посторонние находиться не имеют права. Прошу сейчас же покинуть расположение моей батареи!

О с т а п е н к о. Капитан, чего ты