Некоторые экземпляры были перетянуты ремнями с печатями Ордена. Закрадывалось предположение, что древнее сообщество решило схоронить в треклятом подземелье многие, в основном, тёмные знания. Может, тогдашние чародеи решили, что эти сведения опасны, а может, — в хранении и использовании их просто не было надобности. Последнее предположение звучало не столь убедительно, как первое, что только подогревало интерес Белофрона.

В приличного размера библиотеке имелось и несколько исторических томов, в которых на устаревшем наречии говорилось про врага древности — могущественного Гарнула, а ещё про Могучую Четвёрку, одолевшую его с помощью Тисовых посохов и в последующем основавшую Орден. Белофрону это было известно со времён обучения в Ордене, хотя некоторые подробности он узнал впервые, ибо в школьных книгах они указаны не были. Самые ценные сведения чародей переносил в собственный журнал. Порой, чтобы не тратить время и чернила, он просто выдёргивал один или несколько листов и вкладывал в свой распухающий с каждым днём сборник.

Захваченный каждодневными открытиями Белофрон не замечал, как летит время. И вот однажды он дошёл до полки, на которой под слоем многолетней пыли покоился увесистый фолиант со знакомым символом на обложке. Дунув, чародей поднял облако пыли и вернулся за стол. Раскрыв ветхий том, он негодующе вздохнул — снова незнакомые письмена. Желая найти намёки на содержание книги, Белофрон пролистнул первый десяток страниц и замер, увидев жуткий рисунок талантливого художника, который изобразил алата, крылатого человека, мрачного и пугающего, с камнем в груди. И вновь в памяти что-то заколыхалось.

— Шог! — наконец воскликнул он.

Лежавший до того со скучающим видом коловёртыш запрыгнул на стол и вгляделся в иллюстрацию.

— Вот кого мы слышим… Вот чьё дыхание доносится откуда-то из глубин, — произнёс Белофрон, впервые желая вновь услышать знакомый шум, дабы убедиться в своей догадке (зелёные реки на стенах как раз давно ждали сигнала, чтобы налиться сиянием). — Сподручный Гарнула… Падший алат… Согласно легенде, Шог отправился в подземелье, в самые тёмные его уголки и пропал — тьма поглотила его. Гарнул спас его, вложив в грудь Камень Жизни. Не сомневаюсь, что здесь идёт речь именно о нём… Вроде бы его одолели…

Белофрон вспомнил каменный завал в большом гроте. Неужели там, под грудой камней, лежит побеждённый Шог? А судя по «вздохам», наполняющим руду зелёным сиянием, он ещё жив!

Чародей чувствовал, что тайное станет явным, достаточно лишь разгадать письмена. Этим он и собирался заняться, но тут послышался знакомый шорох. Через несколько секунд в комнату влетела бумажная ласточка.

«Что ещё? Снова решил ткнуть меня носом в свои успехи?!» — раздражённо подумал мужчина и грубо схватил ласточку на лету. Та, задрожав, стала раскрываться. Белофрон взял мятый лист в другую руку и повернул его на свет.

Я опоздал. За три дня до моего возвращения мама скончалась. Ты мне нужен.

М.

Белофрон окаменел. Не веря своим глазам, он прочёл послание ещё несколько раз, надеясь, что неверно понял смысл. Но известие было до ужаса ясным.

Лист в руке задрожал. Коловёртыш попятился, боясь нового приступа гнева. Но чародей вдруг сгорбился, осунулся всем телом и, бросив письмо, уткнулся в широкие ладони. Комнату наполнили глухие рыдания.

Наконец уняв слёзы, Белофрон обтёр лицо рукавом и печальным взглядом уставился в пустоту. Несколько долгих минут он сидел неподвижно и размышлял о безвозвратно минувшем прошлом и туманном будущем. Того, что случилось, не изменить. По крайней мере, ему это неподвластно. Если легенды не врут, только одному могущественному созданию удалось сотворить предмет, нарушающий привычный ход времени — Гарнулианское зеркало. Если бы только оно оказалось у Белофрона!.. Но нет, Гарнула давно одолели, как позже и Шога, вероятно, знавшего о местонахождении зеркала.

Безумные мысли одна за другой врывались в сознание, отравляя жадной несбыточной надеждой. И откуда-то из глубины тянулся едва слышный голосок, напоминавший о сыне, нуждающемся в отце.

Вновь Белофрон стоял перед выбором. Моргнув, он оторвал взгляд от шкафа и опустил голову, обхватив её обеими руками. В подземелье воцарилась звенящая тишина.

Знакомый шум пронёсся по всем ответвлениям пещеры и на этот раз в нём отчётливо расслышалось:

«Ш-Ш-Ш-О-О-Г-К-Х-х-х…»

Чародей поднял голову. Он не заметил, что догоравшая свеча погасла. Зато увидел, как камни на стенах налились тусклым зеленоватым светом. Сознание полегчало и присмирело. А во взгляде уставших глаз появилась решительность. Однако возвращаться домой, к сыну, он явно не собирался.

Но это, как говорится, уже другая история.

Постскриптум

Рассказ повествует о случае, произошедшем за восемьдесят лет до главных событий, описанных в трилогии «Спасители Златоземья». Для лучшего понимания концовки рекомендуется ознакомиться с основной трилогией.

Анна Оникс. Хранители миров

Глава 1

В мире, где живёт простой народ, также обитают неведомые существа. Они не всем показываются, везде прячутся. Особенно скрываются там, где живут хранители. Их ещё называют ведо́мы — потому что они всё ведают, всё знают.

Далеко от столицы находится маленькая и неприметная деревушка. Все жители этой деревни уже осведомлены, что нельзя ходить в заколдованный лес когда вздумается! Ещё в середине зимы кто-то неизвестный поселился в лесу.

В каждое полнолуние из чащи слышалось пение молодых дев на незнакомом языке. Для жителей деревни это была загадка. Многие пытались найти и увидеть поющих, но им это никак не удавалось. Как раньше прогуливаться по лесу у людей уже не получалось. Но если удавалось попасть в лес, то путник долго блуждал по нему, и только когда уже были сбиты ноги и истрачены все силы, лес возвращал его обратно на то место, откуда он зашёл. Иногда лес становился тёмным и страшным. Бывало даже, что и деревья выстраивались в ряд, как высокий забор, через который невозможно было перелезть и даже подлезть под него. Вскоре у людей не осталось никакого желания ходить в этот лес.

Прошло немного времени, и народ привык к песням. Некоторые просто подходили к лесу, чтобы послушать чудесное пение.

Жители деревни стали примечать, что на следующий день после такого ночного пения целую неделю в хозяйстве всё становилось ладно, даже кошки с собаками ладили между собой. Весной, летом и осенью за эти дни урожай был такой, какой и за год не соберёшь, молодые кусты радовали обильными плодами. В разные времена года коровы давали много молока, а куры несли яйца как конвейер. Даже маленькие дети не капризничали. А погода всю неделю стояла хорошая.

Зимняя неделя радовала падающими