– Когда вы жили в Уиклоу, ты росла по соседству с семьей смертных, верно?

Я кивнула.

– И, помнится, ты говорила, что в той семье были лишь женщины и дети.

Я снова кивнула. Рассказывать ему о Колуме было бессмысленно: когда мы познакомились, тому едва исполнилось четырнадцать. Он еще не был мужчиной – по крайней мере, на тот момент.

Свободной рукой Томас взял несколько прядей иссохших и редких седых волос, свисающих с левой стороны моей головы, и погладил их пальцами.

– Бойся любого мужчины, которого встретишь на своем пути. Ты уже знаешь, на что они способны.

– Я и так их боюсь. Они глубоко мне противны.

– Тогда почему ты никогда не говорила о смертном, которого исцелила после сражения при А Клиа[5]?

– Что?

Теплая улыбка Томаса дрогнула, а его пальцы едва заметно сжались вокруг моих.

– Аффрика рассказала мне про битву, состоявшуюся незадолго до того, как мы перестали участвовать в войнах смертных. Она видела, как ты помогала умирающим воинам, которых бросили их военачальники. – Отпустив волосы и позволив им упасть мне на ключицу, он пристально смотрел в мои глаза. – Почему ты так поступила?

– Н-не знаю, – пробормотала я.

На трех воинов, которых я нашла в овраге после битвы, невозможно было взглянуть без слез: они рыдали, плевались кровью и прижимали к себе выпавшие внутренности, точно новорожденных младенцев. Самый молодой истошно звал маму. Я приглушила их боль и помогла отойти с миром – всем, кроме этого юноши. Я знала, что мне разрешено помогать лишь детям и женщинам, но не могла позволить ему умереть. Его веки уже сомкнулись, а сердце билось из последних сил. Прижав руку к ране, я исцелила воина настолько, чтобы он смог добраться до дома, как только очнется от лихорадки. Я так устала тогда, что и не обратила внимания на Аффрику.

Томас навис надо мной, и я поняла, что он жаждет иного ответа. Поэтому я сказала именно то, что он хотел услышать.

– Просто оттачивала владение даром. К тому же они были так тяжело ранены, что не смогли бы мне навредить.

Хватка его пальцев ослабла.

– Главное, не забывай, что все смертные мужчины вероломны. Они одержимы алчностью, местью и насилием. Бриан Бору и его старший сын наводят ужас на остальных смертных.

– Почему? Что же они натворили, чтобы снискать такую дурную славу?

– Ты действительно хочешь знать?

Выпрямившись в полный рост, я твердо посмотрела Томасу в глаза.

– Когда Бриана предали викинг из Лимерика по имени Имар и предыдущий король Манстера Муад, они с сыном отправились на их поиски. Имар и его дети запросили убежища в монастыре на острове Скэттери, но Бриан явился туда и не внял мольбам монахов. Он убил Имара и его детей прямо в церкви. Затем созвал войско, отыскал Муада и за один день убил короля и двенадцать сотен его воинов. – Томас ссутулился и какое-то время смотрел на озеро. – Мы знаем, что смертные – дикари, но нарушать неприкосновенность убежища? Уносить столько жизней? Такого на моей памяти не совершал никто. Нельзя допустить, чтобы такой человек завладел севером. Это принесет ирландскому народу невыносимые страдания.

До сей поры я и не задумывалась о порученном задании. В моих мыслях хватало места лишь для тоски из-за скорого расставания с Роунат. Внезапно я осознала, что мне предстоит сделать. Отправиться в Манстер с маленьким племянником и завоевать доверие этого короля? Уму непостижимо. Как мне расположить к себе такого человека? Как не дрожать, разговаривая с ним?

Увидев мелькнувший на лице страх, Томас нежно провел большим пальцем по моей щеке.

– Как только ты окажешься среди близкого окружения короля, никакого волшебства. Как бы ты их не жалела.

– Разумеется. По-твоему, я полная дура?

– Смертные способны обмануть даже самого умного Потомка. Ты разве забыла, скольких наших предков они втянули в свои войны? – Томас нерешительно переступил с ноги на ногу. – Совет дозволяет использовать дар лишь однажды и лишь ради доверия короля Бриана.

– Да, я помню.

– Знаю. Просто… С твоим добрым сердцем, Фоула, сложно отказать смертным в помощи. Я знаю, как трудно не сблизиться с ними, притворяясь другом, но ты обязана помнить: законы нельзя нарушать. Я ведь не зря доверяю это поручение именно тебе, правда?

Взглянув в глаза Томаса, я снова кивнула. В окружающем нас белом тумане его темно-зеленые радужки сияли, словно драгоценные камни. Красивый мужчина, к тому же уверенный в собственной правоте. Сегодня он даже казался не таким изможденным, как обычно. Я вдруг увидела в нем юношу, которого некогда полюбила, задержала взгляд на его лице на мгновение дольше, чем следовало. Томас это заметил.

– В последний раз мы сказали друг другу много лишнего, – мягко проговорил он. – Не забывай, что я по-прежнему очень тебя ценю.

– Спасибо за добрые слова, Томас. – Я перевела взгляд на дальний берег озера. – Я… тоже тебя ценю.

Он широко улыбнулся:

– Я так рад это слышать. Я хочу, чтобы мы…

– Поговорим после задания, Томас. – Я изо всех сил постаралась наполнить голос эмоциями. – Сейчас мои мысли заняты только им.

Я ожидала, что на его лице мелькнет такая знакомая тень разочарования, но этого не случилось. Напротив, он тепло улыбнулся погладил мою руку. Удостоверившись, что сумела его задобрить, я не произнесла больше ни слова, и мы вместе направились обратно к Гобнет. Я больше не вглядывалась в следы на мокрой земле.

– Тебе здесь нравилось? – спросил он немного погодя.

– Мне было приятно жить с Роунат и ее сыном. Она назвала его Брокканом.

– Но ты ведь не постоянно оставалась с ними, правда? – Томас хитро покосился на меня. – Мои вестники говорят, что ты редко бываешь дома.

Под «вестниками» он имел в виду Шенну. Огромный черный ворон умел избегать любопытных глаз, но провести меня ему было не по силам. Я всегда чувствовала кожей, как меня буравят его маленькие желтые глазки.

– Ты уверена, что хочешь этого? Я и сам могу подобрать мальчику подходящую семью. – Томас понизил голос. – И нам не обязательно говорить об этом твоей сестре.

Я покачала головой:

– Я готова исполнить твое поручение и проследить за королем Брианом. Если разразится большая война, наш долг – применить дарованные нам умения, чтобы помочь пострадавшим женщинам и детям.

– Замечательно. Я так рад, что мы снова действуем заодно.

– И я, – согласилась я. – Смотри, вот и Гобнет.

Я уже могла разглядеть старую подругу сквозь густой туман. Впрочем, белое дымчатое марево, окружавшее ее во время заклинания, было еще плотнее. Две