Шрифт:
Закладка:
На знакомую не бросаются с таким сладострастным животным криком. Знакомую не лапают за грудь сразу в четыре руки. От знакомой не получают таких сокрушительных затрещин…
Надо было вмешаться, но Дервиш медлил.
Снова перед глазами мелькнула знакомая до боли картинка: каменная гряда, тяжелый подъем, быстрый взгляд назад — не видит ли кто? — и очередь. Тяжелая, как многопудовая лавина. Которая погребает всех. От первого пацана до последнего…
Лишь бы никто не обернулся!
Никто не успел. Никто. Спасибо, Господи, хоть в этот раз ты доказал, что есть. Спасибо еще раз…
До Дервиша донесся взбешенный крик Рюмина. Ло царапнула его по лицу.
Пора!
Девчонка попалась упрямая. Не девчонка, а кусок колючей проволоки…
— Куда ты денешься? — попытался резонно заметить Насос, но язык, отягощенный алкоголем, соврал, предал, пустил такого петуха, что главарь даже смутился.
И тут на помощь ему пришел Рюмин, но Ло была начеку. Чуть отклонилась в сторону и мазнула изо всех сил по прыщавой роже. Парень завизжал от боли и ярости. Темная кровь мгновенно выступила из пяти длинных царапин…
— Тварь!
— Во дает…
— Ну что же вы стоите?! Бейте ее, бейте?!
Насос лишь усмехнулся недобро, эта строптивая шлюха стала ему нравиться. Но все еще хотелось мира, а не войны.
— Кончай выпендриваться, сучка…
— Да я вам яйца поотрываю! — завопила Ло.
Где же ее ухажер? Куда делся этот молчаливый слабак?
Предательская слабость внезапно охватила ноги. Ло почувствовала, что еще немного, и она рухнет перед этими ублюдками. Рухнет? Ну уж нет!
— Вот вам, козлы! Люди, где же вы?! — Она беспомощно обернулась.
В слепых ночных окнах высоток не было видно ни огонька. Машина, в сторону которой направился Дервиш всего несколько минут назад, не подавала признаков жизни….
— Уроды! Все уроды! — бессильно прошептала Ло. — Небось смотрите с балконов, твари, представления ждете… Ждете, как девчонку насиловать будут…
И в это мгновение сильный удар ногой в живот заставил ее поперхнуться фразой.
Ло перекатилась через спину, несколько раз тяжело выдохнула, приходя в себя. И резко встала на четвереньки, в каждую секунду ожидая нового удара. Но удара почему-то не последовало. Она с удивлением подняла голову и увидела чудо.
Чудо застыло в пространстве в виде странной, нереальной фотографии…
Четыре насильника замерли в воздухе. Именно в воздухе — ноги ни у одного из них не касались земли.
Здоровенный Насос откинулся назад, смешно зависая грузным телом, его голова была неестественно вывернута набок, глаза выпучены, а рот сведен судорогой боли. Милый Суслик, поджав ноги, вертелся волчком вокруг своей оси, и его испуганный взгляд косил куда-то в черное небо, где поблескивали холодные огоньки звезд. Мрачный Рюмин схватился обеими руками за живот, согнулся от нестерпимой боли и заваливался вперед в каком-то странном поклоне. А Дима застыл в прыжке…
Итак, все четыре насильника замерли в воздухе, а между ними тем временем остывала молния.
Вот контуры фотографии проявились, и Ло увидела, что это был человек. Тот самый молчун, который ее «снял».
Он стоял на одной ноге, как стоят в балете, выполняя сложную «ласточку», широко раскинув в стороны руки — одну чуть выше, другую чуть ниже.
Прошло мгновение. Другое…
И Ло вдруг поняла, что «фотография» кончилась и сейчас должно начаться «кино». Вернее, его продолжение…
Когда взбешенный Суслик ударил ногой девушку, Дервиш был уже совсем рядом. Он прикрыл на секунду глаза, расслабился. А затем автоматически (сколько лет тренировок!) занял нужную точку в пространстве.
Занял. Выдохнул воздух. Сконцентрировался.
Позвал негромко:
— Эй!
Парни удивленно обернулись.
И тогда Дервиш взорвался…
Удар правой ногой пришелся Насосу по шее, свернул ее мягко в сторону, вызвав дикую боль в районе сонной артерии, заставил парня подпрыгнуть в направлении удара, чтобы хоть как-то смягчить эту самую боль.
Суслик получил двойной удар в подбородок — кистью, затем локтем, — его тщедушное тело оказалось слишком легким, он завертелся юлой, чувствуя, как крошатся во рту сломанные зубы, завыл, захлебнулся кровью, которая вдруг заполнила гортань.
Рюмину короткий, разящий удар пришелся в ту самую болевую точку, которая находится чуть ниже солнечного сплетения; удар был настолько силен и страшен, что еще бы немного, и Дервиш просто-напросто порвал бы ему мышцы живота.
Диме досталось меньше всего, его Дервиш инстинктивно отметил как самого слабого противника…
Дервиш на мгновение застыл в нелепой позе, похожей на «ласточку», но прошла доля секунды, затем другая, и он вновь собрался.
Теперь началось «кино»…
Сначала Дервиш повернулся к Насосу — первым всегда надо отключать вожака. Пока парень падал на него в странном изгибе (туда-сюда, как червяк), Дервиш прошелся по нему, как боксер проходится по «груше». Серия ударов оказалась ужасной, но еще более ужасными были звуки рассекаемой плоти…
А Рюмин в это время все еще продолжал падать…
Дервиш обернулся к Суслику. Достал ногой в пах (вопль) и в ухо (вопль смолк) и еще раз рукой — двойной удар в область сердца. Если бы он бил в полную силу, то результат был бы более плачевным. От таких ударов (если бьют мастера) останавливается работа сердечной мышцы…
А Рюмин все еще продолжал падать…
Диме хватило одного тычка, чтобы он, страшно и пронзительно крича (больше от испуга, чем от боли), распластался на газоне, врезавшись головой в бордюрный камень…
А Рюмин падал…
Дервиш мельком взглянул на Ло. Отметил ее удивление, страх и даже какую-то ярость в глазах. Ладно, с ней потом разберемся, кажется, цела. Так где же у нас последний?
Рюмин наконец упал.
Но тотчас вскочил, выставил вперед руку, в которой была зажата короткая электрошоковая дубинка…
Электрошок? Вздор. Справлялись и не с такими штучками. А про электронную удавку ты слышал, мальчик, а про микросеть?..
Рюмин сморщился, прижал руку к солнечному сплетению. Правильно, болит, машинально подумал Дервиш, она у тебя и должна болеть. А вот сейчас заболит челюсть…
Раз!
И печень…
Два!
И почки…
Три, четыре!
И наконец шея. Но теперь уже надолго…
Пять!
Застонав, Рюмин рухнул на асфальт бесформенной массой.
Дервиш замер. Выдохнул тяжело. Опустил дрожавшие от возбуждения руки. Прикрыл глаза. Какой-то странный красный цвет стал наполнять его изнутри.
Ничего, ничего, сейчас это пройдет…
— Ты что-то сказал? — вдруг донеслось до него.
Дервиш открыл глаза.
Перед ним стояла Ло.
— Нет.
— Я подумала… — Не закончив, она замолчала.
Некоторое время они стояли молча.
Поверженные противники не шевелились. Лишь Насос негромко стонал. Затем дернулся, сделал попытку
