Оскар запинался и заикался больше, чем сам хотел бы. Какое-то время Сьюзи просто смотрела на него глазами, которые ему напоминали глаза сиамской кошки. Ум, что прятался за этими глазами, также напоминал кошачий. Но она лишь сказала:

   - Веселись.

   Оскар облегчённо выдохнул.

   - Спасибо, детка, - сказал он.

   - Веселись, - повторила Сьюзи. - И если вернешься, а я всё ещё буду здесь - будем снова жить вместе. А если меня нет, значит, мне тоже весело. В основном.

   Будь Оскар проклят, если это не чертовски выгодная для всех сделка.

   Он задумался, стоит ли уговаривать её остаться. Сьюзи бы над ним посмеялась. Она была не из тех, кто безропотно выполняет чужие указания. Ещё он подумал, стоило ли отделаться от Чарли. Проблема в том, что ему не хотелось. Если бы он так поступил, Сьюзи могла бы решить, что имеет право его оседлать. В общем, как бы то ни было, весело никому не будет.

   - Надеюсь, ты останешься, - сказал он после раздумий, длившихся секунды полторы. Он подумал, стоит ли добавить ещё что-нибудь и решил промолчать. Всё, что должен, он уже сказал.

   Сьюзи склонила голову набок.

   - Я, типа, тоже надеюсь, - сказала она. - Но никогда нельзя знать наверняка.

   Она не стала кричать: "Мне нужен только самый лучший и никакой другой", хотя могла. Оскар это понимал. Если Сьюзи упадёт, она всегда оказывается на ногах. Эта её черта также роднила её с кошкой.

   Она помыла посуду холодной водой без мыла. Ни она, ни Оскар ничего вредного не ели, так что никаких проблем не возникало. Он вытер посуду. Оскар уже порядком привык вести домашнее хозяйство.

   Протягивая ему последнюю тарелку, она спросила:

   - Хочешь разок на дорожку?

   - Само собой, - жадно ответил Оскар и Сьюзи рассмеялась. В постели они оба были просто огонь. Этот раз казался им особенным. Лишь, когда она попросила сигарету, Оскар догадался, почему. Возможно, это у них в последний раз.

   Сьюзи вытянулась на узкой кровати и поцеловала его.

   - Пытаешься вынудить меня никуда не уходить? - поинтересовалась она, поэтому Оскару не пришлось переживать из-за того, что ей тоже понравилось. Не то, чтобы он вообще в тот момент об этом переживал. Оскар повернулся на бок и уснул.

   Когда он проснулся на следующий день, Сьюзи ушла на работу. Она трудилась секретарём где-то в Гонолулу. Ни поцелуя на прощание, ни утреннего секса, ему не досталось. Лишь записка "Удачи!ХОХОХО" внушала надежду на то, что, когда он вернётся, она останется.

   На завтрак был холодный рис, сдобренный щепоткой сахара. Не кукурузные хлопья, и, конечно, не яичница с беконом, но хоть что-то. Оскар едва успел доесть, как в дверь постучал Чарли Каапу.

   - Готов? - поинтересовался его хапа.

   - Ага, - ответил Оскар.

   Они улыбнулись друг другу и поспешили на пляж Ваикики.

   Как часто бывало с начала оккупации, на берегу несколько рыбаков уже ставили на доски мачты. Они расступились в стороны, позволяя Чарли и Оскару выйти в море. Более того, они даже перестали собирать свои мачты, пока эти двое не скрылись из вида.

   - Сколько раз тебя едва не грабили, когда ты возвращался? - поинтересовался Оскар.

   - Грабили? Был один здоровый хоули. Этот козел уже был готов меня выпотрошить ради марлина, когда увидел, что мой улов того не стоит, - ответил Чарли.

   Оскар хмыкнул.

   - Трата времени, дебил!

   Оба рассмеялись.

   Выбравшись в открытое море, они установили паруса. Оскар прежде уходил достаточно далеко, чтобы понять, что из Тихого океана выловили далеко не всю рыбу. Вместо того, чтобы идти с попутным ветром, он повернул парус на сорок пять градусов и направился параллельно южному берегу Оаху. Рядом скользила доска Чарли.

   - Если говорить о трате времени, давай поговорим о рыбалке, - сказал Чарли.

   - С каких пор тебе разонравилось жрать? - спросил Оскар.

   - Жрать - это хорошо. А рыбалка - это труд. Было бы ещё хуже, если бы я больше не мог сёрфить.

   Слова, достойные только Чарли. Оскар слышал, что коренные гавайцы рыбачили гарпунами и сетями. Если для этой работы не требовалось терпение, Оскар терялся в догадках, для чего же оно вообще требовалось. Однако Чарли, как и многие другие гавайцы в нынешние времена, выполнял только ту работу, которая ему нравилась, и был убежден, что все хоули будут бегать вокруг него кругами.

   Они прошли мимо Даймонд Хэд. На вершине потухшего вулкана развевался гигантский флаг с Восходящим солнцем. "Такая честь для Гавайского королевства" - подумал Оскар. Вслух он ничего говорить не стал. Чарли Каапу вообще не говорил о короле Стэнли Лаануи, хотя признавался, что рыжеволосая королева Синтия - горячая штучка. Глядя на фотографии, Оскар был вынужден с ним согласиться.

   Пустая дорога вогнала Оскара в ступор. В Гонолулу имелось дорожное движение, пускай там и передвигались, в основном, пешком. Здесь же вообще никого не было. Ни туристов, направлявшихся в мормонский храм неподалеку от Лайе. Ни японских дантистов, направлявшихся повидать своих престарелых родителей, державших небольшой магазинчик. Ничего. Совсем.

   Чарли тоже это заметил.

   - Будто весь остров вымер, - сказал он и сплюнул в воду.

   - Ага, - согласился Оскар. От того, что они шли под парусом, впечатление нереальности увиденного лишь усиливалось. Пейзаж сменялся очень медленно. Пустота же, казалось, оставалась неизменной. Но вскоре и она изменилась: Оскар и Чарли заметили колонну японских солдат, маршировавших на восток. Передвигались они тоже очень медленно, почти с той же скоростью, с какой Оскар и Чарли шли под парусом. Несколько япошек, завидев паруса, указали в их сторону. Оскар сказал:

   - Я практически счастлив видеть этих ребят, если понимаешь, о чём я.

   - Прекрасно понимаю, - ответил Чарли. - А я, вот, их совсем не рад видеть. Нам повезло, что эти твари в нас не стреляют.