Хаджар выпрямился и вытянул меч перед собой. Тент остался стоят на месте. Будто сожалея о том, что нанес удар по неподготовленному противнику, рыцарь Темнолесья был готов принять ответ.

Последний раз… это будет последний раз, когда станет с кем-либо сражаться.

Потому что после того, как Теант падет, у Хаджара не останется ни единой причины, чтобы поднять меч.

Но, видит Высокое Небо, в этой битве он не может отступить.

Синяя энергия вспыхнула вокруг Хаджара. Но на сей раз она не кружила бесформенным столпом, а развевалась поднимающимся в небо распахнувшим крылья драконом.

Собственный стиль вел Хаджара за собой.

Рыцарь-дух услышал низкую мелодию, будто хор пел по ушедшим в бою воинам. А следующее, что он увидел, была фигура Хаджара, который словно летел над землей.

Двигаясь свободно, как птица, как… мелодия, не видя преград или сопротивления воздуха, прокладывая внутри ветра собственный путь, он обрушился на противника не одним, а целым градом ударов.

Его меч обрушился в рубящем ударе прямо на голову Теанту. И тот вскинул край плаща, мгновенно свившегося дубовым щитом, чтобы принять на себя весь вес удара. От столкновения стали и дерева земля под ногами Теанта пошла волнами встревоженной ветром озерной глади, а затем взорвалась каменными клыками, взметнувшимися выше тысячелетних деревьев.

И все это лишь от половины своей силы, которую Хаджар контролировал. После осознания своего Стиля использование потенциала выросло до 50,1 %.

Но тот рубящий удар — он был лишь одним из немногих. Теант все еще видел перед собой след, оставленный Синий Клинком — змеящийся, искрящийся синим светом, клык дракона, вонзившийся ему в щит, как сбоку уже появился второй.

Драконий коготь, следующий за мечом, направленном в жутком выпаде прямо в печень, уже не с воздуха, а с земли, врезался в древесную броню.

Та застонала, задрожала, но выдержала, а Рыцарь нанес удар наотмашь, но его странный меч рассек лишь пустоту. И в то время, пока давление от меча, как эхо от песни, не собиралось исчезать, Хаджар уже оказался за спиной и нанес быстрый секущий удар.

Но вновь доспехи удержали атаку. Они заскрипели сменяемыми ветрами деревьями, с них посыпалась труха, но ни крови, ни стона.

Теант попытался развернуться, чтобы вновь нанести удар мечом, но вдруг понял, что три удара противника, эхом застывшие в этой реальности, держат его на месте.

Сам же Хаджар, вновь пройдя собственной тропой среди ветра, оказался прямо перед Теантом. И, как и дух прежде, он скопировал его движения.

Могучие руки согнулись над плечами и меч, занесенный за спину, обрушился в жутком по скорости и силе режущем ударе. От плеча до пояса он разрезал воздух с ревом прыгнувшего за добычей дракона. Потоки ветра, расходящиеся от лезвия, срезали деревья, они рубили каменные клыки и начисто счищали породу в границах низины, превращая овраг в девственно чистое поле.

Когда улеглась пыль, Хаджар, могучий воин, чья мышцы можно было различить даже под доспехами, дышал чуть тяжелее и небрежно утирал кровь, выступившую на доспехах.

Он знал, что битва не была закончена.

Нет, это был лишь приветственный обмен ударами, чтобы понять силу оппонента. Чтобы поприветствовать его в должной манере.

Когда пыль осела, то Рыцарь темнолесья все так же стоял на ногах. Его меч был вонзен в землю. По центру мертвого леса он возвышался единственным его хранителем, или, может, узником.

Узником, которого питала его собственная темница.

Хаджар собственными глазами видел, как к мечу из земли тянулись корни, но не обвивали его, а вонзались в сталь и подпитывали силой. Те небольшие повреждения, которые Хаджару удалось нанести броне духа, на его глазах мгновенно зарастали.

— Как и прежде, — прогремел куда более человечный, чем прежде, голос. — ты не разочаровываешь меня, враг мой.

Когда же Рыцарь вытащил меч из земли, Хаджару показалось, что против него ополчился весь лес.

Мертвый лес.

Глава 1202

Подул ветер. Он сбил с сухих крон те немногочисленные листья, что на них еще были. И закружил в вихревом танце множества клинков.

Листья-клинки соединились с обломками корней и те стали топорами и копьям, а затем к ним присоединился пожухлый мох, обернувшийся пламенем пожаров. И в гуще этой какофонии главной нотой звучали крики умирающих животных, слившихся в единой образ жуткого монстра-химеры, который оделся в одежду из оружия мертвого леса и бросился в сторону Хаджара.

Так выглядел всего один единственный взмах меча Теанта. Это было сложно назвать техникой в её привычном понимании. Скорее нечто, что было самой сутью Рыцаря — сутью его вотчины. Смыслом его королевства, который тот стерег и которое давало ему мощь.

Возможно, в этом был какой-то потаенный смысл, но Хаджар его не понимал. Более того — ему было плевать.

Заглянув внутрь самого себя, он высвободил все мистерии меча, которые постиг за это время. И, что удивительно, за то время, пока он жил в миру с Аркемейей, они стали лишь глубже и целостнее.

Его истинное королевство развернулось светом небесной стали. Продвижение удара-химеры Теанта замедлилось, но сама “техника” не потеряла ни в силе, ни в своей разрушительности.

Она не излучала в окружающий мир ни малейшего эха. Была полностью сосредоточена внутри себя. Настолько, что её сложно было отличить от реального монстра.

И, все же, это лишь то, как удар меча Теанта преобразовался, пройдя через призму чего-то, что находилось даже глубже, чем Река Мира.

Хаджар слегка согнул колени. Он вытянул перед собой два пальца левой руке и провел по ним Синим Клинком. Так, словно прицеливался.

Не закрывая глаза, он вслушивался. Не в рев техники. А в ритм деревянного сердца Рыцаря.

Несмотря на техники, на все то, что как мишура, бросалось в глаза, это все еще оставался поединок на мечах. И Хаджар сражался. Сражался на них почти с самого детства. Теперь понимал, что никогда этого не хотел, но сражался.

“Что ты будешь делать, Хаджар, когда придет тот, кто захочет все у тебя отнять?”

Выдержав паузу, когда удар-монстр уже почти коснулся его брони, Хаджар, внезапно, взмахнул Синим Клинком. Свет, сорвавшийся потоком ветра с его лезвия, срезал листья, рассек корни, срубил камни и потушил пламя,