Она стояла, смотрела, как стягивает сапоги, потом – вешает пиджак на вешалку.

- Слушай… порохом от тебя пахнет, что ли? И еще… чем-то. Как… железом.

- Ну… носик у тебя, красавица, очень уж тонкий! Как у лисички!

Попытался обнять, но Лена отстранилась:

- Ну правда же! Как будто… как тогда! Кровь, да?

Он угукнул: «Вот же чутье!».

- Опять во что-то вляпался? – она смотрела не строго, не с испугом, а с… сочувствием как бы…

- Есть такое дело… красавица! Но… зачем тебе?

Она постояла, закручивая локон на палец:

- Тогда – топай в ванную, отмывайся. Правда горячей воды нет. Котел топить долго!

- Да ладно… мне бы и холодной. Хоть взбодрюсь немного…

- А я тогда кофе поставлю… Сколько сейчас? Ой… похоже поспать уже не удастся!

Пока он плюхался, покряхтывая от холодной воды, и повизгивая от «удовольствия», она накрыла на стол.

- Лен! У тебя есть… оберточная бумага, шпагат?

Дождавшись запрошенного, прихлебывая кофе из большой чашки, разложил «стволы» на столе, осмотрел еще раз, разрядил и проверил, а потом – тщательно все упаковал. Получился небольшой, но тяжёленький сверток. Аккуратно вышло!

Потом сходил в прихожую, вытащил из карманов все пачки денег, сформировал еще один сверток – поменьше и полегче.

Лена сидела, курила, внимательно глядя на происходящее. Потом не выдержала:

- Вань! А откуда все это?

- А-а-а… не бери в голову! У плохих людей… отобрал.

- А они… эти плохие люди?

- А они… да что о них говорить? Нет их больше…

- И… сколько их было? Ты же знаешь… мне можно. Я – никому!

- Трое…

- Ты… убил троих?

- Ну-у-у… да.

Он видел, как в глазах Завадской начал разгораться тот самый, сумасшедший огонек.

- Ваня…, - «как-то совсем у нее вкрадчиво получилось!», - Ванечка! А ты… сильно устал, да?

Он засмеялся, глядя на нее:

- А это имеет сейчас значение?

- Н-н-н-е-т… не имеет. Просто я очень… очень тебя хочу! Вот просто… дрожу вся! Подожди… я сейчас!

Она сбегала куда-то, только топоток босых ножек рассыпался дробью.

— Вот… чуть-чуть! – она протягивала ему маленькую металлическую коробочку.

«Кажется… бонбоньерка – так это называется».

Размерами… ну – чуть больше баночки с вазелином. Он открыл крышечку.

«Ну да… как я и думал! Порошочек!».

- Х-м-м… а зачем? – покосился он на Елену, которая приобняла его, наклонившись.

- Я не хочу, чтобы ты сейчас уснул! Ну же… не бойся! Чуть-чуть… совсем немного!

«О-о-о-х-х как! Взбодрило-то!».

Ясность ума, острота зрения, легкость какая-то во всем теле. Он посмотрел на Елену, которая довольно засмеялась:

- Ну вот… совсем другое дело! Сейчас мы все это уберем… и пойдем в спальню! Мне кажется… я сегодня опоздаю на службу!

«М-да… как-то под кайфом – совсем другое дело! И не то, что лучше, но… бодрее, что ли? И таки да – это первый и последний раз!».

Простыни были смяты. Подушки… а хрен их знает, где эти подушки. Лена сидела на нем, растрёпанная, но довольная – донельзя! Продолжала понемногу покачиваться.

- Ну как тебе, Ваня?

- А я… не понял. Сколько времени? – за окном было уже совсем светло, иногда слышался шум проезжающих машин.

- А я и сама не знаю! – счастливо засмеялась Завадская, - Но все-таки мне нужно собираться! Пусть и с опозданием, но на службу надо явиться! Только вот… сейчас… сейчас… еще разок… и буду собираться!

Он остался спать у Завадской, когда она ушла. Просто вырубился, и даже не слышал, как она собиралась, как хлопнула дверь.

Разбудило его бесцеремонное потряхивание за плечо.

- Давай, вставай, герой-любовник! – женский голос.

«Уже хорошо, что не опера из «розыска»! А я что… не доверяю Елене? Да ну – бред! Конечно доверяю! Но… «Ах, Нина, Ниночка – ошибочка моя!».

Он приоткрыл глаз: «Ага… Ритка! Ритка – это просто здорово! Ритка – это вообще в тему!».

В тему – потому как он чувствовал три потребности: пописать, поесть, и… женщину! Пописать – неотложно! Поесть… может и потерпеть! А вот женщину… женщину ему было точно нужно – и это было видно невооруженным взглядом! Ага – мужики знают такие моменты: когда и… аж в ушах булькает! И в то же время – «стояк» - дичайший!

Когда она стянула с него одеяло – «а кто его укрыл?» - увидела это и Ритка.

- А что это Вы делали ночью… если у тебя так… вот! – указала она удивленно на явный показатель его либидо.

- Я юный еще… мне много надо! Я в туалет, а ты… раздевайся пока! Что не так? Ты же сама хотела… наедине! Так вот – мы наедине, Лена же придет нескоро!

И проследовал в ванную.

«Ф-у-у-х-х… хорошо!».

Маршируя назад, в зале увидел Ритку. По-прежнему одетую.

- Ритуля! Я чего… чем-то тебя обидел? Ты чего – так? Еще не в койке?

- Дурак! Мы вовсе не наедине! Ты слепой, что ли? – Марго засмеялась.

- А что не так? – недоумевал Косов.

- Ну-у-у… я не так! – услышал он позади себя тонкий… но какой-то знакомый голосок.

«Бляха-муха! Балеринка Танька, что ли? А где она была? На кухне? И как я ее не заметил – мимо же проходил! Хотя… да! Туда пронесся раненным лосем, обратно – торопился в кровать к Рыжей!».

- М-да… А ты как тут? Хотя… да… и что? – почесал затылок Косов.

- Ты сейчас что сказал? – поразилась Рыжая, - Или на тебя так Танька подействовала? И ты… бесстыжий, хоть прикройся чем-нибудь – девчонка же смотрит. Хотя… Косов – как с тобой все сложно!

— Это со мной сложно? – возмутился Иван, — Это с Вами… сложно! Ни шагу в простоте! Все нужно обдумывать – не то сказал, не то сделал! Не так посмотрел! Мля… так! Что ты мне хотела сказать, Рит?

- Я? Я – ничего! Просто Лена попросила накормить тебя, поухаживать. И чтобы ты ее дождался!

- Ага! А… поухаживать – это… не то? – Иван кивнул Ритке на дверь спальни.

- Нет, не то! Может это и было бы – то… Но здесь посторонние! – отчеканила