Бум! Лопата ударилась о что-то железное, изгвазданный землей Михай, который за совсем уж короткое время выкопал приличных размеров яму, сообщил мне —

— Тут сундук. И еще вот чего.

И он бросил на кучу земли черный череп и пару костей, по-моему, ребра.

— Все, бородатый — потер ладони я — Время принятия решения. Хочешь драться — будем драться, но потом не канючь и не проси прощения, ссылаясь на неприкаянное детство, трудную жизнь и безрадостное посмертие. Не пожалею, не рассчитывай, виртуальная ты проекция. Тем более что мне как белый день ясно то, что не золото тебя тут держит, а те крохи власти, которые ты над этим местом забрать сумел. Нравится тебе людей с пути сбивать, пугать, а то и губить, удовольствие ты от этого получаешь. Потому пощады точно не жди, мне такое не по сердцу. Ну, а если желаешь по-хорошему — давай я тебя отпущу. Проваливай за Кромку или еще куда, и пусть с тобой там разбираются дальше. Михай, чего встал? Давай, вытаскивай нашу находку наверх.

Сквернословил вурдалак, вытягивая массивный сундук из ямы, то и дело оскальзываясь на мокрой земле, о чем-то думал призрак, шевеля синими губами и дергая себя за козлиную бороду, сопел в недальних березках Фрол Евграфович. Все были при деле, и только я зевал да ежился от холода, желая только одного — оказаться дома.

Хотя предложение лесовика меня, конечно, очень заинтересовало. Вот просто чуял я, как то, что не стоит от него отказываться, так и то, что второй раз мне подобное могут просто не предложить.

Но мокро же. Холодно. Темно.

Все понимаю, но домой хочу ужасно.

— Замок сбивать? — уточнил у меня Михай, безуспешно пытающийся стряхнуть грязь с брюк, но вместо этого только сильнее ее размазывающий — Или потом, в присутствии моего отца это сделаем?

— Да, наверное, лучше при нем откроем — подумав недолго, решил я — Да погоди, пока мы его еще никуда не несем. Надо сначала с одним бородатым недоразумением закончить. Ну, убивец, чего решил? Попробуешь меня ухадокать, или все-таки примешь предложение? Что молчишь? Ладно. Про ноль ты не в курсе, но, может, хоть цифирь знаешь?

— Знаю. Пономарь учил — похвастался призрак — Един. А ежели един да един, так два получится. А ежели…

— Я рад, что система народного образования и в твое время работала — перебил я его — Так вот — считаю до пяти, потом вот этот крепыш уволочет клад с опушки, а ты останешься здесь. Я об этом позабочусь. И — начали. Един. Тьфу ты. Один. Два…

— Будь по-твоему — вздохнув, согласился слуга клада — Делай, что задумал. Эх-ма, кабы я уверен был в том, что тебя заборю — полез бы в драку, уж не сомневайся. А коли еще и верх бы взял, то все жилы твои вытянул, по одной, кровь по капелюшечке сцеживал. Тебя убивать, поди слаааадко было бы.

— Михай, пошли — скомандовал я — А ты, тварь, вон, в кукурузу ступай, может пугало какое себе под проживание отыщешь, и станешь персонажем из романов Стивена Кинга. Не знаешь, кто это? Не страшно, главное мне это известно. Но запомни главное — здесь, в лесу, для тебя больше дома нет, ясно? Я, Хранитель кладов и местный владыка лишаем тебя его.

— Подтверждаю — веско подтвердил леший из кустов — Проваливай!

— Не найдешь пугала, так серой тенью по ночным перекресткам шмыгай — продолжил я — А днем в пыли прячься от солнечного света. Пошел вон, отныне ты не служишь кладу. Ты — ничто!

Не уверен, что такое получится, он ведь наверняка к злату-серебру из сундука привязан, но кто знает? Может, и на такое проклятие моих полномочий хватит? Очень уж неприятная сущность, не хочется мне ему покой дарить.

К моему великому удивлению, после моих слов призрака скрючило в три погибели, он протяжно взвыл, а после раздался звук, чем-то похожий на тот, с которым струны гитарные лопаются — звонкий и короткий.

Похоже, я на самом деле смог разорвать его связь с сокровищем. Не скажу, что я того не желал, но при этом и помыслить не мог, что мои слова такую силу могут иметь.

— Отпусти — съежившийся чуть ли не втрое против прежнего призрак подполз ко мне — Не желаю такой доли. Если что не так сказал — прощения прошу.

К неприязни, которую я испытывал к этой сущности, добавилась еще и брезгливость. Всякую нечисть и нежить я за последние месяцы повидал — и забавную, и очень жуткую, и просто опасную, и дружелюбную, но более омерзительной не встречал. Нет уж, пусть лучше на самом деле проваливает из нашего мира. А ну, как эта пакость каким-то образом сил наберется, и снова людям начнет вредить? Зачем мне лишние грехи на душу брать?

— Свободен — ткнул я его пальцем в лоб — Отпускаю тебя.

И снова странность — привычного фильма, в котором шла речь о происхождении клада, я не увидел. То ли настолько все внутри у этого пакостника сгнило, то ли оттого, что он связь свою с имуществом, врученным ему на ответственное хранение, потерял — уж не знаю. Но не увидел.

Призрак снова взвыл, после взмыл вверх, к черным древесным веткам, став чем-то похожим на воздушный шарик, а следом за тем лопнул, оставив после себя какие-то серые лохмотья, которые растаяли в воздухе, даже не долетев до земли.

Не знаю, куда он попал в результате, но вряд ли в хорошее место. Потому что хорошее место — оно для правильных сущностей. Вот его сосед, веселый и беззлобный, он яркими искрами стал и в небо улетел, а этот вон, в труху превратился, и только.

— Ну, спасибо, Хранитель — выбрался наконец из кустов лесовик — Уважил, уважил.

— Сказано — сделано — с достоинством проговорил я — Обещал — выполнил. Михай, чего стоишь? Давай, давай родимый, пошли уже. Мне спать всего-ничего, похоже, остается, а завтра на работу. Вам-то хорошо, кровососущим, в любое время бах в гроб на бочок, и дрыхни до темноты. А нам, смертным, трудиться приходится в поте лица, кусок хлеба насущного себе добывать.

Еще один приятный момент я пережил тогда, когда мы вернулись на поляну перед входом в лес, где нас ждали сородичи моего спутника. Что в этом приятного? Поведение Арвида. Я наконец-то убедился в том, что и он способен испытывать кое-какие эмоции, а то меня уж сомнения начали брать, если честно. Ну да, он мертв по своей сути, но все равно что-то в нем должно было остаться от человека. Он же не робот?

Осталось. Ох, как он вышагивал туда-сюда по траве в свете автомобильных фар. Волновался, наверное. Ну, или мзду предвкушал. В любом случае я рад, что мои предположения оказались верны. Кто знает, может мне с ним еще посотрудничать доведется?

Михай бухнул сундук к его ногам, и, повинуясь моему жесту, сбил одним ударом лопаты с ушек, приделанных к окованной почерневшим железом крышке, проржавевший замок.

— Ну, как-то так — я, поднатужившись, поднял крышку и глянул внутрь — Как по мне — так мы точно в расчете.

А хорошо побродил по большим дорогам неизвестный мне разбойник, от души. И сейчас я даже не удивляюсь, что он надумал своих приятелей на тот свет спровадить. Это маленькую добычу легко распределять, потому что каждому понемножку достанется. А вот такой куш, пожалуй, что, на всех не делится. Слишком уж он велик.