в одиночку: он сманил с собой 75–90 человек, и британские колонизаторы почли за благо отпустить его с этим отрядом странствовать дальше. Так, норденшёльдинцы осели на юге Африки. Сотня Норденшёльда жила здесь независимыми хуторами, своим трудом, не обращая в рабство африканцев. В поместье Аликартано в Мянтсяля, которое принадлежало брату Августа, показывают алхимическую печь; а страсть к путешествиям бушевала в этом роду еще долго, и двоюродный правнук Августа Нильс Адольф Эрик Норденшёльд первым проплыл на корабле «Вега» по Северному морскому пути, исследуя Арктику.

Если вы окажетесь в усадьбе Аньяла, где шведские офицеры совершили свой подвиг во имя свободы, предвосхитивший декабристов, то стоит вспомнить, что поместья Аньяла и Мойсио были пожалованы Карлом IX семье Вреде в благодарность за поддержку в борьбе с Сигизмундом: в 1605-м в сражении при Кирххольме, ныне Саласпилсе, где польские крылатые гусары наголову разбили шведов, двигавшихся на Ригу, Хенрик Вреде отдал королю своего коня и таким образом спас ему жизнь, сам же был убит. В 1670-е годы Фабиан Вреде служил губернатором Выборга и отстроил деревянную церковь в Элимяки, в приходе Мойсио. Усадебный дом в Аньяле, где собирались заговорщики, сгорел в 1789-м во время войны и был вновь отстроен через десяток лет из дерева в стиле густавианского классицизма (имена живут дольше своих «носителей»). Теперь о заговоре напоминает лишь новый герб Аньялы 1952 года: на синем фоне три руки, изображенные по локоть, с пальцами, сложенными для клятвенного обета. (Вообще гражданская геральдика финских общин чрезвычайно украшает жизнь путешественника.) Музей в усадьбе есть, но он практически недоступен (работает летом, по нескольку часов в день и только в выходные). А между тем дух свободы проявлял себя здесь не раз. В Аньяле стоит созданная Вреде первая общедоступная сельская школа с народной библиотекой, открытая в 1803 году. В 1837-м поместье отошло казне. Вреде – а представители семьи были самыми активными противниками России во время последней Русско-шведской войны – естественно, вынуждены были оставить имение. Теперь здесь готический мавзолей, усадебная барочная церковь и почти всегда запертый дом, обращенный одним фасадом к реке Кюмийоки.

В конце XIX – начале XX века к семье Вреде пришла слава потому, что два человека из этого рода освоили профессии будущего. Матильда Вреде стала первой известной правозащитницей. Она жила в городе Васа на севере Эстерботнии, где и создала на специально купленной ферме приют для адаптации безработных скитальцев и недавно освобожденных заключенных. Ее родственник Густав Вреде в 1912–1914 годах трудился главным инженером Автомобильной компании Джексона в Мичигане. С началом войны он вернулся в Турку, где на заводе своего отца разработал модель трактора, который назвали в честь раба из «Калевалы», бунтаря-пастуха Куллерво – главного героя финского национального возрождения с 1860-х годов, когда о нем написал пьесу Алексис Киви. Первый трактор был собран в 1919 году, сразу после гражданской войны. Вреде рассчитывали на российский рынок, однако началась необъявленная советско-финская война между отрядами финских националистов и частями Красной армии, потом едва затеплился НЭП, как в 1924-м «Куллерво» проиграл более массовым американским «Фордзонам», которые в 1930-е годы оккупировали и поля Советского Союза в обмен на шедевры Эрмитажа. Как тут не пожалеть о том, что история тогда развернулась столь неблагоприятно для обеих стран. Вот бы пришли к нам «куллерво», и сохранился бы у нас Ван Эйк, украшающий ныне Вашингтонскую национальную галерею.

Река Кюмийоки у берега усадьбы Аньяла идет порогами Аньянкоски. И прямо напротив усадебного дома на острове Лохисаари в 1872 году построена была картонажная фабрика. Ее машины проработали почти сто лет, с 1897-го по 1978-й, а проектировал ее Хуго Хамилькар Хакстедт, дедушка Алвара Аалто с материнской стороны, инженер и директор Лесного института. Эта фабрика в 1930-е годы принадлежала компании «Тампелла» (теперь – «Стора Энсо»), на которую работал в конце 1930-х Алвар Аалто. Прямо напротив усадебного дома через плотину Аалто выстроил по заказу фабрики целый микрорайон. Он дважды, в 1930-е и 1950-е годы, занимался проектированием этого рабочего городка Инкеройнен. И мы видим, как прогрессировала финская жизнь от бревенчатых домиков до многоквартирных домов. Здесь же он построил дома инженерам и менеджерам завода.

Первые деревянные рабочие коттеджи стоят среди сосен на подходе к элегантной церкви в стиле модерн, поставленной еще в 1910-е годы. В этих одноэтажных жилищах середины 1930-х у каждой семьи – свои две комнаты, кухня и туалет. (А обычно тогда рабочие обитали в комнатах с дровяными плитами, 80 процентов жилищ были без воды и канализации.) Дети рабочих и инженеров «Тампеллы» учились в построенной Аалто школе. Надо сказать, что в первом рабочем микрорайоне, который Аалто возводил в 1936-м для компании «Альстрём» (теперь тоже – «Стора Энсо») в Суниле под Коткой, школа не была запланирована, так как совет директоров не приветствовал трату денег на рабочих. То-гда исполнительный директор и совладелец завода Харри Гуллихсен, главный менеджер строительства Лаури Канто и архитектор договорились о том, что детей в соседний городок будет возить специальный автобус, который прятали в лесочке, чтобы никто не узнал о нелегально потраченных деньгах. Не сразу, но со второй попытки в Инкеройнене деньги на превосходное школьное здание выделили, и детей рабочих «Тампеллы» с 1938 года по утрам встречал замечательный памятник архитектуры: белый конструктивистский фасад с деревянными элементами, которые светились на белизне солнечным золотом как национальная финская драгоценность.

Внук директора прогрессивного Лесного института, действовавшего с 1858 года в глухих борах в Ламми к северу от Хельсинки (учились там десять студентов, а преподавали им четверо профессоров), Аалто чувствовал силу леса не слабее, чем древние финны, карелы и саамы, и, вопреки техногенному железобетонному модернизму, превратил ее в культурный символ своей страны. Аалто считал, что дерево, в отличие от пластмассы, – живой материал, связанный с человеком и вселенной, впитывающий в себя время. Лес и природа означали для него одновременно и символы Финляндии, и суть свободы. Хуго Хамилькар Хакстедт, его дедушка, сын финского крестьянина, переделал свою фамилию на шведский лад, чтобы легче было жить, изучая математику и физику в Университете Хельсинки. Здесь, кстати, возвращаясь в густавианский XVIII век, стоит вспомнить о том, что прапрабабушка Аалто с отцовской стороны Элин Якобсдоттер была последней финской ведьмой: во времена заговора в Аньяле она лечила и предсказывала судьбу.

Но вернемся из рабочего ХХ века в конец XVIII. Всесильный фаворит Густав Мориц Армфельт с самого начала военных действий стремился склонить и короля Густава III, и императрицу Екатерину к заключению мира. Но безуспешно. Он был ранен в бою при Савитайпяле, однако взял на