— Я вынужден сам все планировать, как будто мало у меня других дел. Вы возглавите отряд роботов. Я имею в виду робограбителей, созданных с одной-единственной целью — потрошить банки.

— Ничего не выйдет. Роботы обязаны подчиняться законам роботехники. Они не способны причинить человеку вред, не способны лгать, красть, не идут на сексуальные контакты и безнравственные поступки…

— Джим, постарайтесь не быть таким занудой. Мы говорим не о разумных роботах. Мы говорим о тщательно запрограммированных безмозглых машинах. Отправляйтесь вместе с Игорем. От него вы узнаете план и получите все инструкции, касающиеся вашего первого задания. Начнете с того, что завершите ту операцию, в ходе которой воры проникли в мой банк.

Разрозненные кусочки мозаики легли на свои места.

— Так-так… Выходит, вы нарочно подставили Боливара? — (Он кивнул с довольным видом.) — Что позволило обложить меня еще плотнее. Оставалось только показать пальцем на ни в чем не повинного Джима ди Гриза как на закоренелого преступника… Яркая криминальная биография и все такое… Нет, я вам понадобился не для того, чтобы положить конец ограблению банков. Совсем наоборот!

Я прыгнул в его сторону, но он проворно дотронулся до голоэкрана, и передо мной появилось изображение Анжелины. Пришлось опустить зудящие руки. Чего стоило не корчиться от ненависти и не скрежетать зубами слишком громко! Подумать только, меня провели, как сопливого мальчишку!

Угадав мои мысли, он со счастливой улыбкой кивнул:

— Пенять вам следует только на собственную жадность. — Кайзи откатил ногой бесчувственного Паку и опустился в его кресло. — Как я и ожидал, вы ничего не видели и ничего не желали видеть, кроме ежедневной подачки в четыре миллиона. Я тушил золотым дождиком любые ваши подозрения, я за нос тянул вас в капкан. Любой человек, обладающий хоть каплей мозгов, выскочил бы из ловушки, не дожидаясь, когда она захлопнется. Любой, кроме вас. Кроме Стальной Крысы, которая гуляет сама по себе! Я поставил на ваш чудовищный эгоизм и не прогадал.

Верно, согласился я в глубине души. Но вслух этого не высказал — не хотел его лишний раз порадовать. Да и насчет чудовищного эгоизма можно было бы поспорить. Я сел в складное металлическое кресло, расслабился, отполировал о рубашку ногти и полюбовался их сиянием.

— Кайзи, старый ворюга, неужели до вас все еще не доходит, что я знаю про ваши делишки и мне ничего не стоит выдать вас полиции?

Он отрицательно покачал головой:

— Нет, это исключено. Вы в бегах, вас разыскивают все спецслужбы этой перенасыщенной фараонами планеты. И у меня, как вам известно, есть заложник, гарантирующий ваше безоговорочное сотрудничество. И вдобавок, — широко улыбнулся он, вонзая последний нож в мое распластанное эго и садистски его проворачивая, — я тщательно отслеживал все ваши жалкие финансовые маневры. Подумать только, вы возомнили, что способны перехитрить человека, который собаку съел на отмывании грязных денег и криминальных межбанковских трансфертах. Во всей этой мышиной возне я нахожу оригинальной только одну деталь: чтобы спрятать мои миллионы, вы учредили собственный банк. Так ведь и это не ваша идея. До этого додумался Боливар. Скажу откровенно, приятно было взять на работу такую светлую голову. И еще приятнее — сдать Боливара полиции, когда он наивно попытался меня обыграть.

— Кайзи, что за чушь вы тут городите? — отважно вопросил я. — Не понимаю ни единого слова.

На самом деле у меня было неприятное и стойкое чувство, что я понимаю все. Самопроизвольно сжимались кулаки — с каким бы удовольствием я смахнул гнусную ухмылочку с его физиономии! А ну, Джим, расслабься!

Я разжал кулаки и откинулся на спинку кресла. Ему будет только на руку, если у меня не выдержат нервы.

— Кстати, о тех миллионах, о золотом крючке, на который я вас подцепил. В вашем банке этих денежек больше нет. Они вернулись ко мне. Что скажете?

— Скажу, что лучше бы нам сменить тему, пока вы не перевозбудились. А то, чего доброго, от восторга кондрашка хватит. Помнится, мы говорили о надувательстве. Признаться, за это я вас уважаю, чего не скажу обо всем остальном. По части вранья вы мастер. И чем больше я об этом думаю, тем сильнее ощущение, что вы лгали с первой нашей встречи. На Феторре я понадобился лишь для того, чтобы прикрывать ваши козни. Быть единственным подозреваемым в серии эффектных — а они, надо отдать должное, очень впечатляют — грабежей. И при этом вся добыча оседала в вашем кармане.

Он улыбнулся и отвесил легкий поклон.

— В нашей Галактике царит конкуренция. Чтобы побеждать, необходимо воображение. А Феторр — идеальное место для таких операций, как те, в которых вам предстоит участвовать. Коррумпированная полиция, алчные капиталисты, отсутствие налогового кодекса — согласитесь, это настоящая лицензия на загребание денег.

Пришлось напрячь все силы, чтобы подавить гнев. В эти минуты мне, как никогда, нужна была холодная голова. Рано или поздно ограблениям банков придет конец, и что потом?

— Итак, я должен обтяпать для вас какое-то дельце. А дальше? Чем мы займемся, когда возьмем последний банк?

— А это, мой дорогой друг, будет целиком зависеть от вас. Слишком опасно сдавать вас полиции — феторрские спецслужбы умеют вытягивать признания даже из самых упрямых арестантов. И пускай мне удастся дезавуировать ваши показания, к чему лишние проблемы, если можно их избежать? Поэтому в ваших же интересах не попадаться в лапы блюстителей закона. Я тщательно изучил криминальное досье Стальной Крысы — собственно говоря, потому-то и решил нанять вас. В таких делах, как то, которое я задумал, вам равных нет. Допускаю даже, что вам удалось бы ценой невероятных усилий вырваться, сбежать с этой планеты, отсидеться в какой-нибудь норе, пока о вас не забудут. Но в этом не возникнет нужды. Если на то пошло, я сам предлагаю убежище. У меня щедрая душа, и я помогу укрыться на очень далекой планете. Туда же прилетит и ваша супруга. Уверен, там у вас не возникнет соблазна возвратиться на Феторр.

— И что я за это получу?

— Как? Неужели одной свободы недостаточно? — Веселья как не бывало, мне удалось мельком увидеть истинную сущность, таящуюся под лоском барина-сибарита. — Свободу и воссоединение с обожаемым семейством. На мой взгляд, это более чем достойная награда за ожидаемые от вас скромные услуги.

Вот так-то. И крыть нечем. Пока. Одно хорошо: не только наши с Кайзи уши слышат этот разговор. Стена тонкая, дверь хлипкая. Наверняка Боливар различает каждое слово. Он знает, что я вполне способен о себе позаботиться, а ему необходимо проследить за Кайзи, выяснить, где его берлога