-- Вы так хорошо знаете местность и людей, – Анна сказала это вовсе не из желания как-то задеть мадам, а просто для поддержания беседы. Ей казалось, что мадам даже немного смягчилась с того момента, как въехали в на свои земли.

-- Я выросла здесь, в Терси, недалеко от шато Санта Лафи.

-- О, а как же вы оказались в столице?

-- После смерти родителей меня приютила бездетная тетка. Она же и составила для меня блестящий брак, пусть ей ангелы поют там, куда нет пути смертным.

-- Значит, у вас здесь есть дом?

-- Конечно, нет! Зачем мне дом в такой дыре? – несколько высокомерно ответила мадам. – Он был продан, и эти деньги послужили мне приданым. Усадьба называлась Арль, на землях выращивали подсолнухи.

-- Это очень красиво: целое поле золотых подсолнухов!

-- Это так скучно и провинциально, – огрызнулась мадам Трюффе. – В Парижеле давно никто не восхищается простотой сельского быта! В моде утонченные искусства и беседы, а не вот это вот все, – она раздраженно потыкала в окно кареты. – Уверена, что с тех пор усадьбу продали уже не раз. Там слишком мало земель, и она себя не окупает.

-- Вы… Вы жалеете, что вам пришлось уехать?

-- Разумеется, жалею! В Парижеле я устроила свой дом на современный лад. У меня даже висел шнурок для вызова горничной! Ко мне по четвергам приходили на ужин художники и поэты! Я имела честь принимать самого мэтра Эллино! Понимаете?

-- Но почему вы не остались там, мадам Трюффе?

Она раздраженно махнула рукой, явно не собираясь отвечать на вопрос, и ткнула в свое окно:

-- Смотрите, сейчас будет длинная буковая аллея, а в конце дом господина Леруана. Помнится, в молодости он был прекрасен, как ангел божий! Я, даже была чуть влюблена в него! Ах, какие дивные золотые локоны у него были! Все же это так волнительно: увидеть старых знакомых!

Прекрасный, как ангел божий, господин Леруан обладал изрядным пивным пузом, обширной лысиной и классически-красным бугристым носом – носом алкоголика. Возможно, в молодости его локоны и были золотыми, сейчас же жиденькие сальные пряди, что остались над ушами, свисали печальной бахромой. Жена его больше всего напоминала невзрачную мышку: и серым скучным туалетом, и серым кружевным чепцом, и даже серым тощим локоном волос, по всем правилам парикмахерского искусства выпущенным на впалую сероватую щеку.

Чета кланялась, приглашая герцогиню отдохнуть и расписывая громко, какая это честь для них. Мадам Трюффе бывший ангел, похоже, просто не узнал.

Анна отметила, что одежда встречающих, пусть и по-провинциальному нелепа, но сшита из весьма дорогих тканей. А на мадам Леруан даже роскошные драгоценности выглядят серыми и скучными. Натянула на лицо приветливую улыбку – с соседями стоит поддерживать хорошие отношения, - и принялась хвалить огромный особняк хозяев. ________________________________

*Эгрет или эгретка — изящное ювелирное украшение, больше похожее на драгоценную брошь, основными элементами которого, в классическом варианте, являются закрепленные в ней перья экзотических птиц. Эгрет крепится к прическе или головному убору.

Глава 21

Утром до завтрака, мадам Трюффе видела, как из спальни герцогини выходит странно порозовевшая и довольная мадам Леруан. Это показалось управляющей странным, и она, чуть загородив путь хозяйке, попыталась начать беседу:

-- Доброе утро, мадам Леруан.

-- Доброе, мадам Трюффе. Как почивалось?

-- О, благодарю вас! Это был самый прекрасный и покойный ночлег за весь путь. Вы просто восхитительная хозяйка! Я вижу, вы даже поспешили с утра навестить герцогиню Ангуленскую. Она опять высказывала претензии? – заговорщицки улыбнулась управительница, как бы давая понять, что не стоит придавать словам герцогини излишний вес.

-- Нет, мадам, напротив, – “мышка” несколько удивленно приподняла светлые бровки и ласково улыбнулась в ответ. -- Её светлость была так довольна, что поблагодарила меня за удобства и гостеприимство.

-- И все? Герцогиня не смогла подождать до завтрака?! – мадам Трюффе испытующе заглядывала хозяйке в лицо, но прочитать хоть что-то не смогла.

Еще немного поулыбавшись друг другу, дамы разошлись, чтобы вновь встретится перед завтраком.

***

Надо сказать, что мадам Трюффе почти не ошиблась, расписывая Анатоля Леруана очаровательным юношей. Двадцать с лишним лет назад именно таким он и был – прекрасным, как юный греческий бог, с ярко-голубыми глазами, золотыми локонами и мужественным смехом. Нетитулованный дворянин, нищий, как церковная мышь, сделал ставку на свою красоту и…

Сложно сказать, проиграл он или выиграл в этой жизни. Женщинам он нравился всегда, такова уж природа молодых девушек: замечать только самое очевидное. Например, красоту, галантность и остроумие.

Когда тонны своего обаяния Анатоль обрушил не на замужних дам и не на юную баронессу Молени, а на серую мышку Линель, дочку такого же нетитулованного дворянина, только весьма богатого, то случилось именно то, что и следовало ожидать – побег из отчего дома.

Разумеется, отец Линель был сильно недоволен пустопорожним женихом. Мать же, госпожа Тесси, была в ужасе и пыталась донести до единственного чада:

-- Пойми, детка. Дело не в том, что он нищий. Был бы он разумным и трудолюбивым человеком, я сумела бы убедить отца. Но ведь он лезет в долги ради нового камзола или роскошной упряжи. Этот пустой мальчишка заложил свои земли, чтобы пустить пыль в глаза баронессе Молени подарками. Думаешь, почему родители сочли за благо отправить дочь в столицу? И только поняв, что там ему ничего не отломится, он начал ухаживать за тобой. Поверь, детка, он просто красивый слизняк. Ты всегда была умницей, Линель…

Линель покорно кивала головой и обещала-обещала-обещала… Взяться за ум и на всех балах отвергать дурного кавалера, обратить внимание на сына господина Каршера и позволить ему ухаживать, посмотреть внимательнее на вдового месье Анкерана: очень может быть, что как раз он и будет ее судьбой…

Через неделю она сбежала из дома и тайно обвенчалась с любовью всей своей жизни. Этот брак принес юной девушке множество открытий далеко не самого приятного свойства. Правда, разные неожиданности получил и молодой муж.