Шрифт:
Закладка:
Замершее в ожидании пощечины сердце сорвалось в спринтерский забег. Яркий аромат эдельвейса раскрылся в воздухе свежим цветком, захотелось дышать полной грудью. Леста пахла восхитительно, и я замер, боясь ее спугнуть. А еще почувствовал себя вором, которому объявили амнистию, вместо того чтобы высечь за проступок.
Что я сделал? Почему она меня обнимает? Даже Фьенна никогда не обнимала… Я могу обнять в ответ? Надо ли спросить разрешение?..
Горячее дыхание и золотистые волосы Лесты едва заметно щекотали кожу и покалывали статикой. Как шерстка котенка. Девушка дышала шумно, часто и поверхностно.
«Ангелы не должны так дышать…»
Поколебавшись, все-таки поднял руки и мягко обхватил Лесту.
Селеста Гю-Эль
Еще никогда в жизни я не жалела о том, что не родилась со способностями цварга! И дело не в том, чтобы противостоять Мартину или на его же шкуре объяснить, насколько это отвратительное, болезненное и противное ощущение, сродни тому, как шершень раз за разом вонзает в основание черепа пылающее жало. Когда тебе постоянно навязывают что-то, чего ты не хочешь. Больше всего на свете мне хотелось обладать хоть каплей ментального воздействия, чтобы передать Льерту, что я его поддерживаю и всецело сопереживаю его горю.
Не надо иметь сверхчувствительные рога цварга, чтобы понять, что он грызет себя из-за смерти невесты и до сих пор чувствует вину перед ней. Я бы никогда не поверила, что такой мужчина, как Льерт, по своей воле сделал то, что ему вменили в военное время! Чувствовала, что он что-то недоговаривает и упрощает, что, вероятно, законы его родины сложнее, чем мне кажется, но действия, которые приравниваются убийству? Нет. Точно нет! Взять хотя бы то, как сильно разволновался он из-за проникновения Одена в мой дом.
Я поддалась порыву обнять Льерта, потому что внутренний голос считал это правильным. Возможно, жизнь вне Цварга сильно изменила меня, но прямо сейчас, в эту секунду, я остро почувствовала, что ему это нужно. Мне нужно. Хотелось поделиться теплом. Заботой. Внутренней энергией.
Щека к мужской обнаженной горячей груди. Кожа к коже.
Вопиюще неприличный жест для чистокровной цваргини! Постыдное действие, потому что женщины не имеют права вторгаться в личное пространство мужчины и навязывать чтение своих бета-колебаний. Но такое простое и правильное для обычной человеческой девушки с Захрана.
– Ты знаешь, Льерт, нормы и законы вокруг нас настолько разбалансированы, что неразумно ориентироваться на чье-то чужое мнение и заключение. Главное – наши внутренние установки.
Мужчина чуть отстранился и внимательно посмотрел мне в глаза. Нахмурился.
– Хочешь сказать, что не считаешь меня виновным? Леста, ты удивительная девушка, но пойми: я считаю себя виновным. Этого достаточно.
– Селеста.
– Что?
– Меня зовут Селеста. Леста – это сокращение, и оно мне не очень нравится, просто так зовут меня на Оентале. Когда мы вдвоем, можешь называть меня Селестой.
Глава 15. Глиняный рынок
Селеста Гю-Эль
Я позорно проспала все, что только можно, – проснулась ближе к вечеру следующего дня. Внезапный визит Одена, тяжелый разговор с Льертом, который не давал мне покоя и держал в странном состоянии полуяви-полудремы, когда вроде можешь думать, но разлепить веки или подвигать пальцами – тот еще подвиг…
Было что-то в истории полуконтрактника, что не позволяло уставшему организму провалиться в глубокий сон. Я списала все на тоскливую зависть к неизвестной девушке. Если бы Мартин относился ко мне хотя бы наполовину так, как Льерт к Фьенне, если бы не давил, не внушал, не требовал, не запрещал… Кто знает, вероятно, я сейчас счастливо жила бы в нашем особняке на берегу Ясного моря.
Когда заспанная и немного помятая вышла из спальни, даже засомневалась, а не приснилась ли мне эта ночь. Льерт сидел в гостиной в чистой одежде, бодрый, с влажными после душа волосами. Он собрал их в хвост, а его пропустил еще раз через резинку, чтобы волосы не мешались и капли не падали на плечи. Я поймала себя на том, что принюхиваюсь к приятному травянистому аромату, исходящему от мужчины. Неужели это я купила такой гель для душа?
Льерт широко улыбнулся и сообщил, что, пока я спала, он починил калитку.
– Как? – Хлопнула ресницами, пытаясь сообразить, как он смог это провернуть. – Там же проводка повреждена.
– Установил новый аккумулятор. Теперь запорный механизм работает автономно, – заявил мужчина так, будто каждый день подрабатывал электриком.
– Эм-м-м… – промычала, не зная, что сказать. – А где ты взял аккумулятор?
– Купил на базаре, пока ты спала. Ты говорила, что будешь не против, чтобы я выходил на улицу, когда полностью выздоровею.
В последней фразе я почувствовала нотку укора. Щеки потеплели. Шварх! Наверное, еще вчера должна была сообщить, что снимаю запрет на перемещение. И надо разобраться с его контрактом. Мысли о нем заставили застонать.
– Шва-а-а-арх, я же должна была приготовить завтрак и обед…
Светлые брови мужчины взлетели на лоб.
– Что? «Должна»?
– В договоре, сказано, что хозяин обязуется предоставлять еду трижды в сутки и спальное место.
Внезапно Льерт запрокинул голову и громко рассмеялся. Впервые за все наше знакомство я услышала его заразительный смех. Мне тоже захотелось улыбнуться.
– Погоди, Селеста, как ты можешь серьезно относиться к контракту, если первое же, что ты сделала, когда купила меня, – это сняла наручники?
– Как-как, – развела руками. – Это же документ, который действителен на Оентале. Разве нет?
– Действителен. Даже во всем секторе космоса, как я думаю. Но он в первую очередь защищает интересы хозяина, чтобы к нему не было претензий как к рабовладельцу. С точки зрения развитых Миров, где нет рабства, это разновидность договора, которая предлагает услуги одного гуманоида другому за какие-то блага. Стандартные «контрактники» предлагают услуги за строго определенное вознаграждение в денежном эквиваленте с ограниченным сроком оказания этих самых услуг. «Полуконтрактники» работают за еду. Для Федерации Объединенных Миров, если хозяин вдруг окажется ее гражданином, этот договор будет отмазкой или чем-то вроде бумажки: «Смотрите, какой я молодец, кормил гуманоида из отсталого мира». Повторюсь, все это придумано так, чтобы юридически утрясти неблаговидные нюансы. Оенталь позиционирует себя как радушная планета без виз на влет и вылет, к тому же она соседка Федерации. Ввиду многообразия проживающих здесь рас и традиций местным властям необходимо было придумать что-то, чтобы Федерация смотрела сквозь пальцы на периодически встречающееся рабство в соседнем секторе космоса. – Льерт говорил, и искры веселья плясали в его серых с тонкими зелеными прожилками глазах. – Уверяю, ты вообще ничего мне не должна. Ни завтраков, ни обедов, ни ужинов, хотя они безумно вкусные, и я бы не отказался от твоей готовки, даже если бы это угрожало мне ожирением. Эта бумага вообще не касается наших с тобой отношений.
– Отношений? – эхом отозвалась, напрягшись.
– Я имел в виду, что живу в твоем доме до тех пор, пока ты не найдешь себе достойного защитника. – Каким-то чудом уловив, что мне не понравилось последнее слово, Льерт мгновенно стал серьезным. – Жениха, мужа или профессионального телохранителя – неважно. Или ты переедешь на планету Федерации с низкой преступностью.
