структура не только определяет в жизни человека момент, когда происходит переход от среднего возраста к старости, она также представляет собой символический публичный дискурс о старении и, таким образом, может использоваться в качестве основы для противостояния вовлечению в этот дискурс. Вместо того чтобы спокойно встретить старость, люди с неохотой отказываются от статуса человека среднего возраста, сопротивляясь вступлению в старшую возрастную группу и применению к себе понятий, которые непосредственно указывают на преклонные годы.

Практика возрастной градации

Термин «возрастная категория» используется по-разному, иногда просто по отношению к разным слоям общества или, в некоторых случаях, применительно к определенным структурам, таким как сегментированные на основе такой категории карьерные лестницы, см. [Featherman et al. 1989: 56]. Для достижения целей настоящей книги этому термину необходимо дать точное определение, поскольку я использую его в узком смысле, обычно используемом антропологами. Под практикой возрастной градации я подразумеваю просто институционализированное упорядочение людей по возрасту, при котором принадлежность к одной возрастной группе исключает принадлежность к какой-либо другой и сама по себе является основой для социальной дифференциации [Traphagan 1998а]. Возрастные категории отличаются от возрастных групп, еще одной формы возрастного структурирования, которая была разработана антропологами. Как указывает Эванс-Причард, возрастные группы характеризуются постоянством принадлежности к ним [Evans-Pritchard 1940: 6]. После того как человек попадает в возрастную группу, он остается в ней до самой смерти. Напротив, возрастные категории представляют собой социальные структуры, через которые по мере протекания их жизни проходят индивидуумы или представители определенной возрастной группы [Radcliffe — Brown 1929; Sangree 1989; Stewart 1977].

В сельских регионах Японии действует формальная система возрастной стратификации, которая близка к системам возрастных групп и категорий менее сложных обществ Восточной Африки. Подобно тому, что Эванс-Причард наблюдал в Восточной Африке среди нуэров, в сельской Японии эта система возрастной стратификации и использование возрастных терминов, рассмотренных в предыдущей главе, определяет место каждого члена сообщества в его структуре по отношению к каждому другому члену на основе старшего, равного или младшего положений [Evans-Pritchard 1940: 257]. Формализованная возрастная стратификация является ключевой чертой организации японского общества, отличая его от других урбанизированных промышленных обществ, которые, хотя и демонстрируют наличие четкого разграничения возрастных слоев, но при этом не основывают возрастную социальную дифференциацию на узаконенной практике возрастной градации.

Антропологи изучают практику возрастной градации в японском обществе с самых ранних этнографических исследований в сельской местности. Эмбри, работавший в сельской Японии 1930-х годов, отметил важность возрастных ассоциаций для распределения общественной работы между различными жителями деревни:

Самую тяжелую работу выполняют мужчины в возрасте от восемнадцати до сорока лет, которых в совокупности называют «сэйнэн» (seinen)… Мужчины от сорока до шестидесяти, также выполняя много работы, выступают в качестве советников «сэйнэн». Именно эта старшая группа решает и направляет все дела «бураку» (buraku) [деревни] [Embree 1939:87].

В 1950-х годов и Норбек, и Бердслей еще раз отметили наличие возрастных категорий [Beardsley et al. 1959; Norbeck 1953]. Для этих ученых сохранившиеся формализованные возрастные градации казались пережитком прошлого, терявшим актуальность по мере модернизации и урбанизации страны. Более поздняя западная литература, посвященная сегментации жизненного пути в Японии, сосредоточена на относительно низкой степени вариации во времени переходов между жизненными этапами среди японцев и высокой степени различия между различными периодами жизни [Noguchi 1983; Noguchi 1990; Plath 1983]. Хотя в Японии не существует формальной системы возрастных групп, время перехода между возрастными этапами на протяжении жизни мало различается между отдельными людьми и очень незначительно перекрывается разбросами двух или более переходов [Brinton 1992: 83]. Японцы склонны формировать консолидированные возрастные когорты, напоминающие возрастные группы и связанные с обучением, поступлением на работу или рождением детей.

В городе единообразие возрастных переходов не имеет такой четкой связи с практикой возрастной градации, которая существует в сельской местности, потому что в городских условиях осталось не так много прежних структур такой градации. На этот момент обратили внимание несколько японских ученых, проводивших в последние годы исследования практики возрастной градации [Emori 1976; Fukuda 1982; Kurusawa, Akimoto 1990; Suenari 1981a; Suenari 1981b]. В сельских, сельскохозяйственных районах практика этой градации сохраняется в виде того, что я называю «возрастными ассоциациями», — формализованных локальных объединений, состав которых основан на принадлежности к определенной возрастной категории [Traphagan 1998а]. Современные возрастные ассоциации, как и возрастные категории прошлого,

включают в себя людей, которые живут в одной деревне, часто работают в непосредственной близости друг от друга и даже ванну по вечерам принимают вместе. Вместе они не только растут, но и стареют. Если не считать близких родственников, скорее всего, это люди, которых человек лучше всего знает, но при этом между ними исторически укоренились вполне определенные отношения [Hendry 1981: 44].

Сегодня люди в возрастных ассоциациях с меньшей вероятностью принимают по вечерам ванну вместе (вместе они иногда плещутся в воде, когда члены ассоциации отправляются на горячие источники). Тем не менее описание таких групп на Кюсю, данное Хендри, звучит правдоподобно и в других сельских районах Японии.

Практика возрастной градации важна для понимания опыта старения пожилых людей в Дзёнаи, потому что возрастные ассоциации формируют контекст, в котором эти пожилые люди могут изолировать себя от меняющихся моделей социального поведения. Система возрастных категорий обеспечивает основу для участия пожилых людей в мероприятиях, которые ограничены широко определенной возрастной когортой старше шестидесяти пяти лет. Эти люди обычно воспринимают себя и воспринимаются другими в качестве обладателей общего жизненного опыта и последователей одинаковых моделей социального поведения, отличающихся от таковых у более молодых японцев. Считается, что мировоззрение этого возрастного слоя японского общества во многом сформировалось под влиянием событий, связанных с военными действиями в Тихоокеанском регионе во время Второй мировой войны, и, как отмечалось в главе 2, системы образования, действовавшей до оккупации Японии.

В Дзёнаи институционализированная система возрастной градации функционирует посредством пяти ассоциаций, членство в которых зависит от стадии жизненного пути и пола. Эти пять возрастных категорий — Ассоциация женщин («фудзинбу», fujinbu), Ассоциация молодых мужчин («сэйнэнбу», seinenbu)[18], Детская ассоциация («кодомокай», kodomokai), Ассоциация воспитанников («икусэйкай», ikuseikat) и Клуб стариков («родзин курабу», rojin kurabu). В некоторых соседних деревнях существует еще две ассоциации: Ассоциация мужчин среднего возраста («сонэнбу», sonenbu) и Ассоциация молодых замужних женщин («вакацумакай», wakatsumakai). Подобно тому, что описывает Эмбри, в сообществе у этих ассоциаций есть определенные рабочие обязанности.

Прежде чем перейти к рассмотрению каждой возрастной ассоциации, важно отметить два момента. Во-первых, на протяжении большей части жизненного пути человека его возрастные ассоциации дифференцируются по признаку его пола. Исключением