раз констатировал явный прогресс в его физических кондициях. Не прошло и месяца как однажды на футболе ещё пристегнутый цепью за ногу к двадцати четырёхкилограммовой сестре Узел в шуточном единоборстве поборол своего старшего брата Балагура, переведённого к тому времени на Второй дом. Бэл славился тем, что четыре раза убегал из «Северного сияния» был молод телом, достаточно силён духом и поговаривали что в прошлой реабилитации он кидался с кулаками на самого Бороду. Когда же Узла отстёгивали, чтобы он мог побегать за мячом по полю, поддержав команду Второго дома, тот носился как ретивый конь по поляне. Было сразу заметно, что Узя явно наслаждался свободой и возможностью нечаянно сбить с ног кого-нибудь из «впереди гребущих»163, а то и самого Консультанта.

В общем, для Доктора Узел был персонажем достаточно интересным, занимательным и безусловно заслуживающим внимания.

Кот (где я?!)

Осень в Сибири уже полноправно вступила в свои права. Все листья с деревьев облетели, трава пожухла, а ночные заморозки указывали на то, что снег вот-вот ляжет на землю уже до весны.

В воскресенье с самого утра на Первом доме царила напряженная нервозная атмосфера. Причина всеобщего «гумозного»164 состояния была до банальности очевидна. Дело в том, что подошла к концу смена Большого, и вечером ожидалось прибытие Бородатого Демона. После стычки с ним на дровах, картофельного тренинга и собственного «правдорубства» в виде публичных саркастических высказываний Доктор не ждал от Великого Магистра ничего хорошего. Интуиция подсказывала ему, что всё самое «интересное» его ещё только ожидает. Эти его догадки подтверждал и опытный Боцман. Для себя мореход тоже не ждал никакой благодати.

На утреннем кофе они, по сложившейся уже традиции отойдя в сторонку, пообщались в полголоса о безрадужных перспективах предстоящей недели. На свободном времени послав к чёрту всю писанину, поскольку никакие конструктивные мысли в голову всё равно не шли новые приятели поиграли в нарды, поболтали за жили-были в чилинарии. Ну а во второй половине дня от души попели в караоке, не хило удивив этим молодёжь. Короче далеко не юные уже кайфожоры весь день провели в стремлении получить хоть какое-нибудь удовольствие и оттопыриться напоследок.

Неприятель появился в избе в аккурат на ужине. Натянув на свои физиономии радостные маски, дабы не налететь на обливание пятью вёдрами ледяной воды щедро раздаваемых Учителем в рамках проводимой в доме операции «Грустное лицо»165, обитатели Первого дома приветствовали его, в спешке запихивая в себя макароны, словно боясь, что этот злой гений их отберёт. Каждый из них был уверен, что именно он был выбран главной жертвой чудотворного терапевтического воздействия Глеба Валерьевича на текущую неделю, о чём по секрету делились на перекурах с близкими. И каждый из них глубоко в душе надеялся, что именно его минует чаша сия, но об этом говорить было не принято.

Окинув хозяйским взором владения, ответив на приветствия и перекинувшись парой тройкой слов с поварами, он прямо с порога влепил им по сотке гербов за то, что они оставили ему порцию макарон с формулировкой «перерасход продуктов» и, не потрудившись обосновать причину праведного гнева тут же с величественным видом удалился в консультантскую. За столом, во главе которого сидел повар Зёма с окаменевшим лицом, воцарилась гробовая тишина. Зёмик тщетно пытался в уме посчитать, сколько ему удастся поспать после уборки кухни и стократного копирования мудрого изречения Герберта Спенсора и результат подсчётов его явно не устраивал. Только второй повар Фага удручённо интересовался у старшего кухонного Хама, каким образом он попал в этот «катер»166 в свой выходной от поварских обязанностей день, как будто тот мог что-то изменить. Хам не так давно возглавивший кухонную «прикентовку»167 сменив переведённого на Второй Балагура на посту старшего кухонного чувствовал себя и без нытья Фагундеса в той ситуации крайне неуверенно.

До начала вечернего анализа чувств прибывший консультант не покидал своей обители. Необходимо справедливо заметить, что все без исключения реабилитяне как резиденты, так и волонтёры со всей ответственностью подошли к написанию сегодняшнего анализа, чтобы «не вляпаться обеими ногами в жир»168 на ровном месте. Даже почтенный дядя Витя весь релакс своей культей тщательно царапал каракули в тетрадке, хотя самим Главным Терапевтом ему был дарован почётный статус символа Первого дома то бишь неприкосновенность. По сложившейся практике в честь приезда Главного Консультанта на Первом доме был объявлен Общий анализ169 и вся группа расположилась на своих излюбленных местах в общем зале. Доктор и Пина по своему обычаю сидели в дальних тёмных углах на шконках друг напротив друга. Малоприятное мероприятие началось.

Глеб зашёл в группу в тот момент, когда Кот читал абсолютно безобидное тяговое событие из своего АЧ с мыслью о том, что как хорошо было бы оказаться сейчас дома, принять горячую ванну и просто посмотреть телевизор, пощелкать пультом каналы. Великий Целитель был по своему обыкновению с голым торсом в одних тренировочных штанах, в тех самых в которых три с лишним года назад приехал в этот Центр с Алтая. Обут он был в мягкие национальные казахские чуни, которые, разумеется, бескорыстно исключительно на духовном росте подогнал ему Казах, привезя с выезда. Закинув правую ногу на скамью и подперев подбородок, правой рукой уперев при этом локоть в колено, он с глубокомысленным видом умудрённого опытом борца с проклятой зависимостью сначала левой рукой через треники энергично почесал свои мужские достоинства, затем ею же погладил свою бороду и начал задавать Коту уточняющие вопросы.

Киска представлял собой страшненького тщедушного тридцатилетнего мальчишку так и не успевшего повзрослеть. Он панически боялся Глеба, так как не знал, чего от того можно ожидать и не имел внутренней силы противостоять ему. Попал он именно в «Северное сияние» благодаря старшему брату, который был здесь постоянным клиентом и в настоящее время волонтёрил на Пятом доме. Эти два весёлых наркобрата уже как следует доконали свою мать с отчимом и высосали из них все соки. В отличие от рукастого старшего братана, владеющего многими уважаемыми и нужными профессиями, на младшем как о таких говорят природа отдохнула. Он не только ничего не умел, но и был просто «рукожопым» о чём с наигранным сожалением говорил сам.

Кот, не обременённый какими-либо моральными принципами, и будучи по природе своей трусишкой очень быстро сообразил, что в рамках, действующих в этом месте правил и конструктивного сотрудничества с администрацией в виде художественного стука на соседей он может обеспечить себе безопасность.